— Вы заметно старше баронессы, — услышала в свой адрес.
Французский язык мужчины порадовал её как педагога. Ответ и на этот вопрос она продумала заранее.
— Мы не учились в одном классе пансиона. Я была в последнем классе, когда нас познакомила моя кузина, с которой обучалась Шэйла.
— Вы говорили, что два раза в месяц получали от неё подробные письма. Насколько подробные? — допытывался Мартин.
— Мсьё граф, к чему ваши вопросы? — вскинула Ольга на него глаза. — Наша переписка носила доверительный характер. Я нахожу ваш интерес не совсем пристойным.
— Простите, мадам Ле Бретон. Моё повышенное внимание связано с нынешним состоянием баронессы и вынуждает меня оградить её от излишних волнений и переживаний.
— О каком состоянии идёт речь? Вы говорили, что она потеряла память. Наша встреча может помочь восстановить её.
— Я бы не был в этом столь уверен. Письма с вами?
Ольга подозрительно уставилась на мужчину:
— Вы чего-то опасаетесь?
Он не опасался. Он был уверен, что Шэйла, будучи женой Стэнли, не получала писем из Франции. Он бы знал.
— Письма с вами? — повторил он.
Ольга, чуть подумав, отрицательно качнула головой:
— При чём здесь письма?
— Баронесса никогда не обмолвилась о переписке с подругой из Франции. Почтальон не приносил ни одного письма из Лузиньяна ни в поместье, ни в лондонский особняк. Не находите это странным?
— Не нахожу, — поспешно ответила она. — Я не писала на упомянутые вами адреса.
Мартин выгнул бровь и, прищурившись, задумчиво уставился в окно. Шэйла вела тайную переписку? Она часто выезжала за покупками в Лондон, и отправлять письма, а также получать ответы до востребования могла на главпочтамте на Сент-Мартинс-ле-Гранд. Но только до падения со стремянки в библиотеке. Далее… Он наклонил голову к плечу, подался к женщине и посмотрел на неё в упор:
— Кто вы? — перевёл взор на её дрогнувшую руку, лежащую на свёртке, гадая, что может в нём находиться?
— Что? — прошептала она ошеломлённо, глядя в глаза графа сквозь невесомую сетку густой вуали.
Карета качнулась. Заскрипели рессоры. Ольга ухватилась за край сиденья, удерживая равновесие. Соскочила бы на сидящего напротив мужчину, если бы он не удержал её за плечи. Аромат сладкой вяленой вишни наполнил лёгкие.
Жадный женский вдох слился с глубоким судорожным мужским вдохом.
Ольга отшатнулась и вжалась в спинку сиденья. В горле вмиг пересохло. Словно сквозь толщь воды услышала сдавленный голос графа:
— Она не могла вам писать с февраля прошлого года. Именно тогда Шэйла потеряла память. С тех пор она не покидала поместье, на её имя не приходили письма, и она никому не писала.
Ольга, сжав губы, молчала. Он подловил её!
— Мсьё граф, по какому праву вы учиняете мне допрос? Вы не дознаватель, а я не подследственная. Вы преступили границы дозволенного, — лихорадочно обдумывала, как выкрутиться из создавшейся ситуации.
Её ответа ждали с завидным терпением.
Она набрала полные лёгкие воздуха и медленно выдохнула: «Есть!» Продолжила:
— Но я отвечу вам. У нас был перерыв в переписке и именно с февраля прошлого года. Затем в конце мая я получила от неё письмо.
Нарочито неспешно подчеркнула:
— Объёмное и обстоятельное, — будто намекала на что-то нелицеприятное, известное только ей и отправителю.
Мартин помнит: не иначе как в мае, пятнадцатого числа, он говорил с Шэйлой в последний раз, а девятнадцатого июня произошла трагедия. Могла ли леди примерно в это время снова обрести память и затем её потерять? Значит ли это, что с ныне покойным бароном Спарроу обвенчалась уже истинная Шэйла?
— Она не писала вам, что собирается выйти замуж за барона? — его сиятельство вознамерился соединить разрозненные части головоломки.
Внимательно следил за лицом женщины, которая знала гораздо больше и не собиралась делиться с ним тайным знанием.
— Нет, — последовал уверенный ответ.
— Что она писала о нём?
— Он преследовал её. Она хотела уехать из Лондона.
— О чём ещё она вам писала?
— Обо всём, — снова блефовала Ольга.
— Обо всём? — недоверчиво уточнил он.
Натянув на лицо многозначительную улыбку, она охотно кивнула.
— Обо всём, — подчеркнула дружеские отношения с Шэйлой.
— И о…
— Да, — припечатала она. Пусть теряется в догадках, о чём ей известно и в каких выражениях об этом было написано. Ещё немного и мужчина запутается.
— Тогда вам известно, как долго она изменяла моему сыну с баронетом.
— С бароном, — поправила Ольга.
— В то время Барт Спарроу был баронетом.
— Нет, — выдохнула она. «Не рой яму другому…» — пришло на ум. Кто кого путает? — Неправда. Шэйла никогда не изменяла вашему сыну. Она не любила барона. Она его боялась.
— Одно другого не исключает.
— У неё не было любовной зависимости. Вы ничего не знаете.
— Так расскажите мне, о чём я не знаю, — подвинулся он на край сиденья, приближаясь к женщине, всматриваясь в её беспокойные глаза за сеткой вуали.
Она наклонила голову к плечу, щурясь, выжидая, думая, не сказать ли ему правду уже сейчас? Он знает, что в теле Шэйлы жила чужая душа и в курсе, что пфальцграфиня могла перемещаться во времени.
Мартин понимал, что не может сосредоточиться. Его отвлекал голос женщины, рука, неподвижно лежащая на свёртке, расстёгнутая верхняя пуговица на накидке, ворс меховой оторочки у подбородка, оседающий от участившегося дыхания.
— Если она позволила себе стать его любовницей… — подхватил граф прерванную мысль и замолчал, постигая смысл сказанного. Кого он имеет в виду? Шэйлу или ту, которая временно заняла её место?
— Вы хотите сказать, что она с мсьё Спарроу?.. Давно?.. — спросила Ольга, приходя в себя.
Мужчина посмотрел на неё с любопытством:
— Мадам Ле Бретон, у вас есть дети?
— У меня нет детей, но я знаю, откуда они появляются, и знаю Шэйлу, — вспыхнувшее возмущение лишило способности говорить спокойно. — Она никогда и ни за что… Да ещё с этим гнусным типом… Не смейте думать, что она и упокоившийся барон… Да ещё до венчания… — задохнулась от негодования и жара, охватившего лицо.
