— Одно свидетельство бесчестности со стороны покойного барона уже было! — жёстко припечатал граф. — И чем всё закончилось?
— Как и должно было закончиться — венчанием.
— Закончилось принуждением, леди Стакей, — подчёркнуто медленно проговорил его сиятельство. — Вы женщина и способны лучше всякого мужчины определить, когда ваша дочь должна… эмм… родить в положенный срок. Полагаю, покойный барон Спарроу не знал, что в скором времени станет отцом.
— Ваши подсчёты ничего не стоят, — заявила Венона. — У Шэйлы слабое здоровье, а пребывание в вашей семье, как оказалось, не способствовало его укреплению. Я благодарна Господу, что моя девочка не помнит, через какое унижение ей пришлось пройти.
— Слабое здоровье? Унижение? — с сарказмом хмыкнул граф. — Ваша дочь завела интрижку под самым носом моего сына, тайно встречалась с любовником и понесла от него! Я должен узнать его имя и почему он не взял на себя заботу о ней.
— Отец ребёнка — покойный барон Барт Спарроу, — стояла маркиза на своём. — А ваш сын…
Что-то загремело; Ольга вздрогнула и отшатнулась от каминного экрана. Кажется, на той стороне кто-то зацепил кочергу.
Голос его сиятельства стал глуше:
— Леди Стакей, вы знаете, что это не так. В скором времени ваша дочь вспомнит обо всём. Ей помогут. Подумайте, как при этом вы будете выглядеть.
— Вы… Вы и ваш сын толкнули мою девочку на путь бесчестия и порока, — в голосе женщины послышались слёзы. — Вы полностью ответственны за то, что с ней случилось.
Вздох Мартина показался Ольге тяжёлым и долгим.
Маркиза заметно притихла:
— До сих пор не могу понять, зачем вы упорно продолжаете ездить к нам? Какой ваш интерес в этом запутанном деле?
Ольга повернула голову на движение со стороны двери.
Дворецкий Томсон стоял в дверном проёме с серебряным подносом в опущенной руке. Сведя брови и топорща короткие чёрные усы, смотрел на гостью с брезгливостью.
Как назло, из камина послышался отчётливый голос его сиятельства:
— Наконец-то мне выпала редкая возможность узнать, кто отец ребёнка и я не упущу её. Признайтесь, вам также хочется знать об этом.
Апельсин выпал из наклонившейся в руках Ольги тарелки и покатился к столу. Она подалась за ним, а из каминной топки неслось:
— Уезжайте, граф! Ваша правда никому не нужна!
Голос Мартина преисполнился торжеством:
— Прикажите подготовить для меня гостевой покой, милая маркиза. Мне будет очень приятно одним из первых поздравить баронессу Спарроу с первенцем.
Ольга, краснея, шурша юбками, дрожащей рукой поймала сбежавший апельсин и собралась прошмыгнуть мимо дворецкого. Но он расставил руки и перекрыл ей выход, намереваясь что-то сказать.
Она не успела возразить или что-либо предпринять, как послышался голос Веноны:
— Томсон, пришли кого-нибудь убрать осколки стекла у камина в гостиной.
Показавшись в коридоре у двери в столовую и заметив растерянную гостью, она вздёрнула бровь и требовательно произнесла:
— Томсон?
— Миледи, я застал сию мадам подслушивающей вашу беседу с милордом, — невозмутимо доложил он.
А вот и вышеупомянутый милорд, — стрельнула Ольга глазами в поравнявшегося с маркизой Мартина, опустившего взор на тарелку с фруктами в её руках.
— И давно она здесь? — уточнила хозяйка особняка, скорее всего, зная об уязвимом месте каминов.
— Думаю, достаточно давно, миледи, — с ледяным спокойствием ответил дворецкий.
— Значит, мадам Ле Бретон может разрешить наш спор и ответить на интересующий меня вопрос, — бодро ответил его сиятельство, переводя прищуренный взор с гостьи на маркизу Стакей.
Ольга вздохнула. Кажется, боги решили за неё, чему свершиться в первую очередь.
— Рardonnez-moi. Я не собиралась подслушивать, — вернулась она к столу и поставила тарелку.
Оправдываться не имело смысла. Она могла уйти в любую минуту, а не напрягать слух в желании не пропустить ни слова собеседников, но не сделала этого.
— Вы сейчас же покинете мой дом, — приблизилась к ней Венона с заметным торжеством. — Не рассчитывайте на встречу с моей дочерью. Полагаю, причину вам не нужно озвучивать, — высокомерно процедила она.
— Oui, понимаю, — кивнула Ольга, не испытывая ни неудобства, ни угрызений совести. — Вам страшно. Правда из моих уст разрушит вашу уютную ложь, в которую вы спеленали Шэйлу. Дочь возненавидит вас, леди Стакей, когда… вспомнит о вашей роли в её повторном замужестве.
— Что?! — взвизгнула маркиза. — Какая же вы негодница!
— А вы… — повернулась Ольга к его сиятельству, — вы, мсьё граф, уверены, что хотите знать, кто отец ребёнка?
— Вы слышали наш разговор, — выдвинул мужчина из-за стола стул и указал на него хозяйке дома: — Прошу, леди Стакей.
Женщина подтянула за цепочку на шатлене небольшой веер и отмахнулась от услуги Мартина. Стала напротив строптивой гостьи, порываясь что-то сказать. Глянула на дворецкого. Тот поспешно закрыл двери столовой с обратной стороны.
Ольга, не дав возможности передумать ни себе, ни лорду Малгри, а так же лишить маркизу шанса остановить её, без промедления бросила:
— Это ваш сын, мсьё граф — мсьё Хардинг.
Повисла томительная пауза.
Мартин не выглядел слишком уж удивлённым. Смерив мадам Ле Бретон долгим изучающим взором, в раздумье огладил аккуратную бородку:
— Смелое заявление.
— Пфф, — подняла глаза к потолку Венона, обмахиваясь веером и отступая к камину. — Лживое и пустое заявление!
— В скором времени узнаем, — услышала Ольга ровный, без тени волнения голос графа.
— Нечего узнавать! — захлопнула Венона веер с треском. — Мне Шэйла рассказывала, что отношения с вашим сыном… кхм… — замолчала, нервно втянув носом воздух. — Спросите у виконта Хардинга. Кому, как не ему, знать о подобном.
— У них наладились отношения, что бы вы сейчас ни говорили, — неожиданно стал на сторону гостьи граф.
— Святая Дева Мария, — заговорила Ольга, понимая, к чему клонит женщина. — Леди Стакей не эти отношения имеет в виду.
— Не смейте толковать мои слова! — порозовела маркиза от возмущения. — Вы не можете знать, что я подразумеваю!
Ольга и не станет ничего комментировать. Доказать, что ребёнок Шэйлы от Стэнли невозможно. Похожесть на одного из родителей проявится годам к трём. Выискивать сходство сейчас не имеет смысла.
Её цель — убедить Шэйлу назвать девочку Леова. Желание пфальцграфини из когда-то виденного сна запало в душу. Вэлэри фон Бригахбург именно так хотела назвать свою потерянную дочь. Кто знает, если бы её желание не проигнорировали, поменяв имя Леова, возможно, Ольге удалось бы избежать всех выпавших на её долю несчастий. Была уверена — родовое имя, ранее принадлежащее сильной, благородной женщине, принесёт новорожденной счастье и удачу, отведёт проклятие.
