Из открытой двери в ванную комнату слышался плеск воды и приглушённый разговор. Менторским тоном Селма давала указания служанке.
У изголовья широкой кровати стояла леди Стакей. Наклонившись к дочери, гладила её по плечу — тихую, бледную, с тёмными кругами вокруг глаз.
— Дорогая, к тебе приехала твоя подруга по пансиону мадам Авелин Ле Бретон, — тихо сообщила она, поправляя чепец с кружевными оборками на голове женщины. — Из Франции.
Ольга впилась глазами в роженицу, лежащую в кровати. С трудом узнала в ней Шэйлу. Дело было не в чепце, закрывающем часть лица и скрывающем волосы. И не в выпирающем под одеялом животе, кстати, небольшом.
Поразили её глаза — небесно-голубые, пустые, мёртвые, с чёрными точками суженных зрачков.
— Шэйла, — позвала она «подругу» робко, касаясь холодной руки, лежащей поверх одеяла.
Та не отозвалась, не проявила ни любопытства, ни интереса. Ничего не выражающим, сонным взором она смотрела на назвавшую её имя женщину.
В душу закралась тревога, навевая недобрые предчувствия.
Они накачали её наркотиком! — ужаснулась Ольга. Глупо было рассчитывать на честность Веноны и надеяться на беспрепятственный, пусть и двухминутный, разговор с её дочерью.
— Беременным нельзя вкалывать морфин, — возмутилась Ольга, поворачиваясь к доктору Пэйтону.
От волнения перехватило дыхание. В душе закипало негодование.
На Венону, всеми доступными средствами препятствующую общению с дочерью.
На доктора, идущего на поводу у маркизы и пренебрегающего древнейшим принципом медицинской этики «не навреди».
На графа Малгри, всё замечающего и ничего не предпринимающего.
На себя. За бессилие и невозможность что-либо изменить.
Айболит выпрямился, склонил голову, вскинул густые широкие брови и с недоумением уставился поверх круглых очков на посетительницу:
— Вы это мне говорите? — сжал в руке коричневый стеклянный пузырёк.
— Кто у нас здесь доктор? — глянула Ольга на маркизу, стараясь держать себя в руках.
— Мадам Ле Бретон, вы обещали мне, что будете молчать, — жёстко напомнила леди Стакей.
— Я помню, что обещала. Я собиралась убедиться, что с Шэйлой всё хорошо. Вы это называете «всё хорошо», миледи? — взвилась она, кивая на тяжело дышащую, не реагирующую на шум баронессу. — Она похожа на… на… — назвать Шэйлу живым мертвецом не поворачивался язык.
От волнения не могла подобрать уместное, щадящее чувства матери, сравнение.
Насколько Ольга ранее восхищалась красотой, мягкостью и самоотверженностью Веноны, настолько сейчас та вызывала в ней отторжение и гадливость.
Двуличная, бездушная, лживая, корыстная, — сыпались градом нелесные эпитеты в адрес маркизы.
В висках застучало, перед глазами заплясали чёрные мошки.
— Вы убиваете её! — вскрикнула Ольга, не в силах совладать с вырвавшимися из-под контроля эмоциями.
— Что говорит эта женщина? — послышался свистящий шёпот Айболита. Его выбритый подбородок подрагивал, пушистые баки на щеках топорщились. — Миледи, избавьте меня от общества мадам Ле Бретон. У леди Спарроу участились схватки. Ей необходим покой.
— Который вы ей уже обеспечили! — ощутила Ольга крепкую хватку на своём локте. — Ей и хлороформ не понадобится, чтобы родить безболезненно. Не забудьте вымыть руки с мылом, мистер Пэйтон!
Обернувшись, встретилась с глазами Селмы. Та подталкивала её, упирающуюся, к двери.
— Уберите руки! Я сама уйду, — не спускала Ольга глаз с серебряной цепочки на шее горничной. Выдернуть бы её из-под нагрудника фартука и убедиться, что это те самые часы. Хотелось спросить…
И она не сдержалась:
— От кого и за какие заслуги вы получили эти часы? — ткнула она в грудь женщины и глянула на неё в упор.
Внезапно Селма отпустила локоть скандалистки, схватилась за цепочку и отступила на шаг. В широко открытых глазах плескался остро осязаемый страх.
Сообщница, — ухмыльнулась Ольга злорадно. Только что-то мало дали ей за молчание. Или серебряные часики сверху накинули? Понравились?!
Открывая дверь, услышала за спиной торжествующий голос доктора Пэйтона:
— Подруга вашей дочери нуждается в безусловном лечении. У неё припадок истерии и…
Это уж слишком! — обернулась Ольга от двери, за ручку которой держалась.
Айболит, вытащив из кармашка жилета брегет, смотрел на ссутулившуюся маркизу, севшую на стул у кровати Шэйлы и не спускавшую с неё встревоженных глаз.
— Я нуждаюсь в лечении? — переспросила гостья дерзко, с вызовом. Развернулась к нему: — Да кто вы такой, чтоб ставить мне диагнозы?
— Вот, налицо неврастения и невроз навязчивых состояний наивысшей степени, — с поразительным спокойствием он указал на неё толстым коротким пальцем.
— Что вы в этом понимаете? — шагнула к нему Ольга, сжав кулаки. — Только и умеете пускать кровь, ставить клизму и прописывать бесполезный электропатический пояс. Ещё подсыпать в питьё сонный порошок и вкалывать морфий ржавым шприцем.
— Досточтимая мадам Ле Бретон, — багровея и раздувая ноздри, с расстановкой заговорил доктор, — дабы прояснить, с кем вы имеете честь разговаривать, заявляю вам официально, у меня долголетний опыт непрерывной медицинской практики. Я восемь лет лечил психические расстройства в госпитале Сент-Джон в графстве Линкольншир ещё с момента его основания, с самого 1852-го года и хорошо различаю болезнь баронессы.
— Лечили психические расстройства? — уточнила Ольга, бледнея. Сент-Джон был известен как место, где больных пытались лечить электрическим током, вследствие чего многие из них заканчивали жизнь самоубийством. — Причём здесь баронесса Спарроу?
От незаслуженного подозрения доктор Пэйтон обиженно скривился:
— Да будет вам известно, милейшая мадам, у неё тяжёлая форма меланхолии, — глотнул воздуха и выпятил подбородок. — После печально известных событий она впала в душевную прострацию. После подобного потрясения женская нервная система наименее устойчива и крайне подвержена изменениям.
Маркиза громко вздохнула и всхлипнула:
— Вы же вылечите её? — нащупывала на цепочке шатлена флакончик с нюхательной солью.
— Разумеется, — уверил её доктор милостиво. — Спустя месяц после родов мы вернёмся к этому разговору. Роды могут повлиять на баронессу крайне благоприятно.
Он поджал нижнюю губу и задрал подбородок:
— А вам, мадам, я могу посоветовать…
— Не утруждайтесь, — отмахнулась Ольга и распахнула дверь, выскакивая в коридор, натыкаясь на графа Малгри. За его спиной маячил лакей. — Вы знали, что здесь происходит? — спросила она Мартина. — Вы сюда часто ездите и видели Шэйлу не раз.
