Лорд Малгри понимающе кивнул, а она спохватилась:
— Мне же не делали никаких уколов? — усиленно вспоминала, что почувствовала при пробуждении в гостевом покое.
— Вам дали питьё. Успокоительное.
Ольга не помнила, как пила что-либо. Возмутилась:
— Влили в рот? Со снотворным? Поэтому я проспала более двух часов?
Впрочем, сон пошёл ей на пользу — она отдохнула, а Шэйла за это время родила.
Его сиятельство отвернул полу расстёгнутого пальто, достал небольшой свёрток и положил рядом с Ольгой на сиденье.
Она погладила его, зная, что завёрнуто в кусок грубого серого холста — её дневник. На глаза навернулись слёзы.
— Вы… читали? — упавшим голосом спросила она.
— Первые строки. Чтобы понять, что у меня в руках.
Она опоздала с признанием. Именно в первых строках красной книги написаны её данные о себе: имя, дата рождения, место проживания.
— Ольга, вас зовут Ольга… — замолчал граф, будто размышляя над тайной имени.
Леова фон Бригахбург, — мысленно поправила она. Слышала гулкий стук собственного сердца.
— Ольга, — произнёс мужчина вновь, смакуя, пробуя имя на вкус, прислушиваясь к его звучанию. — Имя, как у героини поэмы Пушкина, которую я знаю наизусть.
Ни упрёков, ни уничижительных слов, ни возмущения, ни удивления, будто ничего странного не произошло. Ольга поражалась его выдержке. Быть может, это равнодушие, и она преувеличивает достоинства Мартина?
— Сожалею, что вы узнали таким образом, — вздохнула она. — Я давно должна была рассказать вам о себе.
— Видно, я не вызвал у вас должного доверия, раз уж вы выбрали иной путь, — прищурился его сиятельство болезненно. — Жаль… Всё могло сложиться по-другому. Если вы пожелаете поведать мне вашу историю, я готов выслушать. Не стану кривить душой — мне чрезвычайно интересно услышать её из первых уст. А пока…
Он наклонился ниже, и Ольга ощутила аромат вяленой вишни — душный, навязчивый. Тихо сказал:
— Вы по-прежнему будете для меня, как и для всех остальных, мадам Ле Бретон. Вы ведь здесь для того, чтобы помочь Шэйле? В этом мы с вами едины.
— Вы любите её! — сорвались с губ слова.
Граф молчал, сосредоточенно уставившись на женщину.
Она не ждала подтверждения или опровержения своим нечаянно вырвавшимся словам. Он не обязан отвечать.
— Люблю. Как дочь. Она родила наследницу моего рода.
— Если вы не читали мои записи, значит… вы поверили моим словам? — «Не может быть! — кричал её взор. — Умный, рассудительный мужчина не может быть настолько легковерным!»
Лорд вскинул брови и посмотрел на собеседницу оценивающе:
— В моём роду из поколения в поколение всем членам семьи передаётся по наследству небольшое округлое родимое пятно на шее, сзади, у линии роста волос. Оно было у моего прадеда, деда, отца, брата, есть у меня, Стэнли. У девочки тоже есть родимое пятно.
Оно есть и у меня. Маленькое родимое пятно на шее, — тяжело сглотнула Ольга.
— Вам позволили взглянуть на малышку? — улыбнулась она. — Какая она? На кого похожа?
Мужчина протяжно вздохнул:
— Селма сказала, что девочка темноволосая и голубоглазая.
— Селма? Вам сказала Селма? Она помогает вам?
— Она подтвердила слова леди Стакей о том, что вы говорите без французского выговора. Она же поймала мальчишку-истопника в будуаре маркизы с красной книгой в руках.
— И отдала её вам, — подалась к нему Ольга в запале. — Почему вам, а не хозяйке?
Мартин откинулся на спинку сиденья:
— Селма давно служит у леди Стакей и знает её лучше, чем кто-либо ещё. К тому же мальчишка признался, для кого выкрал книгу. Не желаете узнать, в чём будет заключаться ваша помощь? — вернулся к прежней теме разговора.
— Почему вы решили, что я приму ваше условие и стану вам помогать?
— Разве нет? Я ошибся? — вскинул он подбородок и осуждающе глянул на женщину. — Разве вы здесь не для этого? Я наблюдаю за вами с самого нашего знакомства. Вы полны благих намерений по отношению к баронессе Спарроу. Но они привели вас к совершенно противоположному результату. Вы ничего не добились, лишь усугубив своё и без того шаткое положение.
Тяжёлый пристальный взор его сиятельства давил на плечи. Его самоуверенность Ольгу раздражала:
— Похитив Шэйлу с ребёнком, вы тоже ничего не добьётесь. Маркиза ни за что не откажется от дочери и внучки. Это её билет в обеспеченную жизнь. Их будут искать. И поиск начнут среди близкого окружения. Вас найдут и…
Всё случится 26 января! — цвела буйным цветом фантазия Ольги. Мартина и Стэнли повесят за похищение. Или они погибнут в этот день в стычке с полицейскими. В её воображении отец и сын обязательно находились в момент гибели рядом.
Несмотря на её многозначительное молчание, её поняли.
Граф тяжело втянул носом воздух и, смерив собеседницу долгим пронзительным взором, невозмутимо сказал:
— Вам недостаточно терпения и осторожности, мадам Ле Бретон, — замолк в ожидании протеста.
Не дождался. Она плотно сомкнула губы, демонстрируя показное безразличие к его словам и полный контроль над чувствами.
Продолжил:
— На изменение моих планов повлияла попавшая ко мне ваша записная книжка. Признаюсь, ваш истинный облик и тот, который я себе надумал, весьма различны. Нарисованный вами портрет отразил всего лишь разительное внешнее сходство.
Он разочарован, — прикусила Ольга нижнюю губу изнутри, чтобы не сказать лишнего. Разумеется! Тогда она играла роль виконтессы, как, впрочем, и сейчас играет роль французской вдовы. Что касается её истинных чувств — она искренна в своих порывах и желании помочь Шэйле.
Внимательно слушала его сиятельство.
— Осознав, кто находился под личиной Шэйлы, я был ошеломлён тем, с какой лёгкостью вам удалось завладеть не только телом аристократки, а и её знаниями и навыками.
— Это было нелегко, — не сдержалась от возражения Ольга.
— Вернёмся к делу, — сухо обронил мужчина. — Вы быстро освоились в чужом теле и приняли образ жизни виконтессы. Сумели не только рисовать как она, но и копировать её почерк и, замечу вам — подпись! — что не вызвало ни у кого ни малейшего подозрения или сомнения: ни у меня при подписании бумаг о разводе, ни у адвоката их принявшего, ни у клерка в банке при получении вами денежного пособия. Подпись Шэйлы стоит в брачном договоре с покойным бароном Спарроу.
— Вы намерены признать подпись недействительной и аннулировать брак Шэйлы с бароном? — не выдержала Ольга, не зная, к чему клонит граф. — Но тогда нужно доказать её недееспособность на то время. Или вы хотите, чтобы я призналась в подлоге? — разволновалась она. Ухмыльнулась: — Кто из судей поверит в сказку о переселении душ? После такого заявления меня определят в госпиталь Сент-Джон в графстве Линкольншир, а доктор Пэйтон охотно подтвердит поставленный мне диагноз.
