— Ложь — самое последнее, что я хочу услышать из ваших прелестных уст, — сказал он мягко.
Я выкупаю в ней вас. Утоплю, — натянуто улыбнулась Ольга, щурясь и заглядывая в окошко экипажа, тронутое в углах хрупким инеем. Они ехали в сторону Аддисон Роуд.
— Вы не знакомы с баронессой Спарроу, — перекрыл мужчина один из путей отходов. — С какой целью вы посетили её? Вдовствующая маркиза Стакей пятнадцать минут жаловалась мне на некую близкую подругу её дочери, вздумавшую нарушить благословенный покой её семьи.
И её далеко идущие планы, — мысленно дополнила Ольга и перешла на английский язык без должного французского акцента:
— Какой ваш интерес в этом деле кроме того что вы сосед маркизы?
— Не стану скрывать очевидное, — улыбнулся Уайт, отметив искусную игру женщины. — У меня к вдовствующей баронессе Спарроу имеются самые серьёзные намерения.
— Меркантильный интерес?
Мужчина презрительно скривил красивые губы. Его остановившийся взгляд на собеседнице заставил её опустить глаза на набалдашник его трости.
— После недавних событий, — нехотя начал он с долей снисходительности, — я стал наследником немалой доли состояния, что позволяет мне не стеснять себя в средствах и при разумном использовании значительно его приумножить. Однако смею вас разочаровать, — усмехнулся он. — Баронесса Спарроу интересна мне как женщина. Каждый, кто каким-либо образом вознамерится причинить ей вред или захочет помешать моим планам, будет иметь дело со мной.
Закопает! — поняла Ольга подтекст завуалированной угрозы.
— А Шэйла? Как она относится к вам?
— Она благоразумная женщина, — отрезал Уайт.
Он уверен в своей неотразимости, — присмотрелась к нему Ольга. Состояние Шэйлы играет не последнюю роль в его желании связать с ней жизнь. Только он не успеет. Баронессе осталось жить полгода. Максимум, чего он сможет добиться — обручиться с ней.
Захотелось стереть с его лица самодовольную улыбку.
Подмывало разоблачить его, сказать, что она всё знает, что именно он достал эти самые документы и вручил Шэйле. Раздобыл, скорее всего, нечестным путём.
Не терпелось огорошить сообщением, что сегодня его ждёт сюрприз! Женщина, за которой он ухаживает и собирается сделать своей женой, к этому часу заметно «обнищала».
Как он поступит?
Потеряет интерес к баронессе Спарроу? Или не растеряется и внезапно воспылает страстью к маркизе Стакей?
Тянуло за язык немедленно сообщить ему, что его планам сбыться не суждено.
И тем самым вырыть себе могилу, — сникла Ольга, прислушавшись к внутреннему голосу, который вопил: «Молчи!»
— Как документы на имя мадам Ле Бретон оказались у вас? — услышала она.
— Нашла в доме миссис Сондры Макинтайр, где Шэйла снимала комнату. Случайно. В одном из пустующих покоев на третьем этаже.
— Что вы делали в том доме?
— Дом продаётся. Я пришла посмотреть его.
— У вас есть средства на покупку?
Ольга пожала плечами и оставила вопрос без ответа. Ей показалось или Уайт посмотрел на неё с возросшим интересом? Скользнул взглядом по её одежде, лицу, пакетам. У неё есть деньги. Те самые, его, что находились в тайнике с документами. Но их недостаточно на покупку большого дома. Ей он и не нужен.
— Допустим, вы нашли чужие документы, — не спешил он завершить разговор. — Что ещё было в… В чём вы нашли бумаги?
— В жестяной коробке из-под печенья. В ней находились документы на имена виконтессы Хардинг и французской вдовы, деньги, кое-какие личные вещи, билет до Дьеппа.
— Почему вы не удовольствовались находкой и стали разыскивать баронессу Спарроу?
— Судя по тому, что я нашла, подумала, что женщина в беде, если вообще жива. После покупки билета минуло полгода. Я спросила себя: «Почему женщина не вернулась за коробкой?» Возможно, вам покажется странным, но подобные решения — сменить имя, место жительства, привычный образ жизни — непростое решение для аристократки. Мне захотелось взглянуть на неё и, по возможности, помочь.
— Граф Малгри… Каково его участие в этом деле?
— Я не знала, где искать Шэйлу. Найти виконта Хардинга вышло гораздо легче, чем думалось. Граф поверил, что я её подруга и… дальше вам известно.
Карета остановилась у особняка графа Малгри.
Ольга успокоилась и подвинулась ближе к выходу. Сейчас она выйдет и больше никогда не встретится с графом Мюраем. Он так и не узнает, что связывает его с сидящей перед ним женщиной.
Мужчина положил руку на ручку дверцы и в упор глянул на спутницу:
— Ваше истинное имя?
Как на допросе! — возмутилась она. Беспомощность и страх сменила безрассудная решительность. Что ей терять? Правда, именно сегодня умирать нельзя. Девятнадцать дней… Ей необходимы девятнадцать дней отсрочки!
— Ольга Ковалёва, — призналась она.
— Русская, — не удивился мужчина.
— Да, — улыбнулась она. — Из крошечного городка, название которого вам ни о чём не скажет.
— Семья?
Ольга проигнорировала вопрос и протянула руку за ближайшим пакетом с покупками.
Уайт не стал настаивать на ответе:
— Чем занимаетесь в Британии?
Она игриво рассмеялась:
— Я устала от вашего непомерного любопытства, мсьё граф.
— Позвольте, угадаю, — поддержал он её игру, подавая очередной пакет. — Заняты поиском богатого мужа.
Неплохая версия, — чуть заметно кивнула она. Что подумает Уайт о моральной стороне вопроса, её не беспокоило.
Он вскинул брови, осмотрев её в очередной раз от верха кокетливой шляпки до носков полусапожек, выглядывающих из-под платья. Поинтересовался:
— Присмотрели для себя агнца?
— Виконт Хардинг или его отец, — не моргнула Ольга глазом.
— Виконт… — задумался Уайт. — Близок час его обручения.
— С леди Самантой Роулей? Видела её в день визита в особняк Хардингов, — сморщила она нос. — Пока они не обручены.
— Вы не станете мешаться в их отношения, — наклонился к ней мужчина и чувствительно сжал её руку. — Вы уедете из Лондона.
Ольга нахмурилась:
— Мне больно, — тщетно пыталась выдернуть руку.
Почему он всполошился? — подбирался к сердцу неконтролируемый страх. Она знала, насколько опасен Уайт.
— Три тысячи фунтов, — откинулся он на спинку сиденья. — Завтра я навещу графа Малгри. К вечеру вас не должно быть в Лондоне.
Ольга покинула карету и, держа спину прямо, лёгкой походкой прошла за калитку особняка. Слышала, как отъехал экипаж. Только тогда выдохнула с облегчением. Вдыхала воздух в лёгкие огромными жадными глотками, не в силах насытиться.
