Она понимала, о чём он говорит. Знала, о чём недоговаривает. Чуть прищуренные глаза его сиятельства с тёмными кругами усталости молили о молчании. Слабый аромат вишни всколыхнул давние воспоминания: сильные руки мужчины, блестящие от возбуждения глаза, горячие губы, неудержимый напор чувств…
Она не станет вбивать клин между отцом и сыном.
— Кто написал те письма, не выяснилось за это время? — сменила тему разговора.
Мартин отрицательно качнул головой и Ольга сказала:
— Следовало бы спросить у Шэйлы. Она может знать ответ.
— Не было случая спросить. Шэйла стала прежней. Она не станет говорить ни о чём, что бросит тень на её репутацию.
— Маркиза Стакей позаботилась о правильных воспоминаниях своей дочери, — поморщилась Ольга. — Почему она не приняла дарственную? Это так на неё не похоже!
— После того, как вы помянули участие графа Мюрая в вашей жизни, уверен, без него и здесь не обошлось.
— А ведь он знает о Шэйле всё, — спохватилась Ольга. Шантажирует? Чему она раньше не придавала значения, считая мелочью, в один миг стало весомым и очевидным! — Знает, от кого у неё ребёнок. Знает о причине развода и об отношениях с Бартом.
На непонимающий взгляд графа, пояснила:
— Та женщина, Эшли Фултон, которая стала свидетелем падения Шэйлы и убийства Барта Спарроу… Она помогала ей по хозяйству и следила за ней. Затем всё рассказывала Уайту. Она их познакомила. Думаете, в тот вечер он привёз передать посылку в Дьепп, как сказал вам?
Отрицательно закачала головой:
— Эшли догадалась, что Шэйла собралась сбежать. Купленный кофр, приготовления, поведение, многое другое сказали за себя. Женщина донесла Уайту, и он приехал, чтобы помешать Шэйле уехать. Он влюблён в неё и заполучит её! Вот увидите! Этот человек добьётся своего. Всеми правдами и неправдами! Но я не знала, что он граф, — разволновалась Ольга, привычно путая себя с бывшей виконтессой. — О нём ходили странные слухи. Будто он незаконнорождённый сын какого-то герцога и танцовщицы из Парижа. Она родила его, Поля, оставила в сиротском приюте и сбежала, а отец нашёл и забрал. Не знаю, правда или нет, что Уайт много тратит денег на благотворительность. На его попечении находится детский приют в Степни в Ист-Энде. Только не могу понять, почему занимается благим делом тайно?
Его сиятельство кивнул в раздумье:
— Чтобы выглядеть благородно, когда все об этом узнают.
Вошёл Стэнли.
Следом за ним зашла Бертина с подносом, на котором громоздилась ваза с фруктами, печеньем и орехами, сверкал хрустальными гранями графин с лимонадом, высились узкие стаканы.
— Чай подашь сюда, — распорядился Мартин.
— Возьмите в моей комнате коробку с выпечкой, — обратилась Ольга к горничной. — Купила канеле к чаю, — отчиталась она перед мужчинами, радуясь, что отведает французские кексы не в гордом одиночестве.
— Перебираете пустые скандальные слухи? — ухмыльнулся виконт. — Кто удостоился вашего внимания на сей раз?
От него пахло сигарным дымом, кедровыми орехами и… виски, — принюхалась Ольга. На влажных висках потемнели волосы. Над верхней губой, на щеках и подбородке ярче проступила лёгкая щетина.
— Граф Мюрай, — хмыкнула Ольга, заметив, как дрогнул мускул на щеке Стэнли. — Я расскажу вам, как вышло, что Шэйла привлекла внимание… именно Уайта, — подчеркнула она, глядя на виконта. — Она понятия не имела, что он граф.
Вышло само собой, что Ольга начала рассказ от третьего лица. Это дало возможность абстрагироваться от описываемых событий и увидеть картину чужими глазами, со стороны.
Его сиятельство был спокоен и выдержан, а Стэнли снова не мог усидеть на месте — часто менял позы в кресле, потирал лицо. Нервничал.
Она рассказала о поездке в Бриксворт, благоразумно умолчав о проявленном интересе Уайта к Шэйле как к женщине.
— Вы держали в руках этот самый фолиант? — уточнил Мартин, повернув голову к столу, на котором высилась накрытая холстом рукопись.
— И был он в неплохом состоянии. Я могла его листать. А вот спустя сто пятьдесят лет он превратился в утиль. Жалею, что не сообщила вам о месте нахождения аллигата. Вы бы его выкупили.
— Погодите… — задумался граф. — Вы сказали, что аллигат… эмм… выпал вместе с вами из вашего времени. Значит, в Бриксворте есть этот же фолиант, только в том состоянии, каким вы его видели полгода назад.
Ольга опустила глаза на свои руки. Пальцы теребили браслет на запястье.
— То есть… — её сердце совершило в груди кульбит, — сейчас, в этом времени, два идентичных аллигата? И тот, который до сих пор находится в церкви в Бриксворте, можно прочитать? Но кто его нам отдаст? Снова…
— Мы не станем делать ничего противозаконного, — улыбнулся Мартин. — Я решу этот вопрос.
— Когда?
— Сначала поможем Шэйле и ребёнку избежать печальной участи.
— Вы знаете как?
— Пока не знаю, но мы обязательно что-нибудь придумаем. Стэнли, что ты думаешь обо всём этом?
Виконт обвёл нечитаемым взором гостью и отца. Обратив внимание на прогорающие поленья, встал. Подбросил дров в камин.
Молчал.
— Стэнли, речь идёт о твоей дочери, — повысил голос граф.
— Я заберу её у баронессы Спарроу.
— А… Шэйла? — прошептала Ольга ошарашено.
Губы виконта дрогнули в подобии улыбки:
— О ней позаботится граф Мюрай и вдовствующая маркиза Стакей.
— А о вашей дочери позаботится Леди Саманта Роулей. Надеюсь, она не станет для девочки бессердечной мачехой, — не сдержалась Ольга от нелестного замечания.
Если учесть скорую смерть мужчин и последующую кончину Шэйлы, то опекуном малышки станет маркиза Стакей. Превосходно!
Кровь ударила в голову Ольги; в глазах потемнело; тело напряглось.
— Леди Саманта Роулей никогда не станет моей женой, — отрезал Стэнли.
— Граф Мюрай уверен в обратном, — возразила гостья, на что Мартин ответил:
— Вы не знаете… Граф Поль Мюрай — внебрачный сын маркиза Робера де Трюффо и леди Юлии Роулей, матери леди Саманты и лорда Джеймса Роулея. Так утверждал ныне покойный маркиз.
