Ольга лишь вздохнула, всматриваясь в своё бледное отражение в зеркале. За два дня безотрывной работы над переводом дневника она осунулась. Кожа на пальце в месте контакта с неудобной ручкой покраснела и огрубела. От длительного сидения в одной позе в пояснице поселилась ноющая боль; между лопатками неприятно покалывало. От неумолимого приближения роковой даты то и дело бросало в безудержную дрожь.
Не помогали прогулки на свежем воздухе.
Погода заметно изменилась.
Днём под коварными солнечными лучами мороз отступал. Снег осел, посерел, потерял ослепительную белизну и свежесть. На проезжей части снежное месиво разбрызгивалось под копытами лошадей и колёсами экипажей, хлюпало под ногами прохожих, растекалось мелкими ручейками.
Ночью подмораживало. Северный ветер входил в силу, неистовствовал, отыгрываясь на редких припозднившихся горожанах: норовил сбить с ног, опрокинуть, истерзать хлопающие полы одеяния, унести головной убор, растрепать причёску.
Вот и сейчас, стоя у открытой калитки, Ольга смотрела на редкие экипажи, проезжающие по Аддисон Роуд и испытывала острое желание вернуться в комнату, лечь в постель, свернуться клубком, надолго замереть ни о чём не думая.
Она поёжилась, щурясь на солнце, пробившееся из-за низких облаков, и не спеша направилась к высокому крыльцу.
Вспоминала вчерашний день. Вновь перебирала в памяти ключевые моменты визита графа Мюрая.
Стэнли она не видела с самого утра. Причина его отсутствия её не интересовала.
Ольга в раздумье отрицательно качнула головой — её интересовал каждый шаг отца и сына. Она бы не отказалась знать, чем они занимаются, уединившись в библиотеке, где и с кем проводят досуг, о чём говорят, о чём думают. Отныне каждый их шаг и вздох она невольно связывала с собой.
Но, судя по всему, выходило наоборот. Она находилась под неусыпным и пристальным вниманием обоих Хардингов. Не сомневалась, что приставленная к ней горничная докладывает его сиятельству о каждом её чихе и зевке.
Граф Мюрай, следуя своему обещанию нанести визит лорду Малгри, приехал в строго отведённые этикетом часы приёма.
Как ни в чём не бывало, он в сопровождении Мартина вошёл в библиотеку, где Ольга работала над переводом.
Она успела бросить ручку, захлопнуть открытые книги и накрыть их газетой. Встала, закрывая собой бювар. Спрятав в складках платья ладони, сжимала-разжимала уставшие пальцы, восстанавливая кровообращение.
Разумеется, Уайт не оставил без внимания все её действия. Бесстыжим липким взором он осматривал её стать.
Изобразив дружеское радушие, Ольга вышла из-за стола навстречу гостю, продвигаясь к софе.
— Рад видеть вас, мадам Ле Бретон, — поспешил к ней Поль с обаятельной улыбкой, отвешивая приветственный поклон.
Женщину обдало ароматом сандала и мускуса. От низкого голоса с приятной хрипотцой пробрал нервный озноб.
Подумалось, что надо бы выполнить рисунок мужчины в дневнике для Шэйлы. Изобразить прежним, бывшим мистером Уайтом. Например, таким, каким она видела его в саду Томаса Мора: типичным обывателем среднего класса — лишённым аристократического лоска, в котелке, с постным выражением лица.
Ольга ответно улыбнулась ему, тайком поглядывая на Мартина в надежде на его участие и поддержку. Вела себя непринуждённо и сдержанно. Где требовалось, поддакивала и выражала удивление или согласие, понимая по какой причине Уайт находится в доме лорда Малгри.
Выжидала.
Граф Мюрай вёл себя корректно. Посторонний человек счёл бы его визит данью вежливости.
После затянувшегося молчания, поглядывая на часы — время визита близилось к концу, — Уайт спросил у графа Малгри:
— Вы не оставите нас наедине с мадам Ле Бретон?
Мартин обеспокоенно посмотрел на женщину. На её лице отразилось лишь лёгкое сомнение. Ни тени страха, ни желания избежать предстоящего разговора он на нём не приметил. Если бы она подала знак не оставлять её наедине с гостем, его сиятельство нашёл бы любой предлог выпроводить наглеца.
Ольга сомневалась, стоит ли воспользоваться удобным случаем и избежать разговора? У Мартина с Уайтом общая тайна, связавшая их намертво. Нужно ли ставить его перед сложным выбором? Тотчас отбросила постыдную мысль о бегстве и подала лорду Малгри знак исполнить просьбу гостя.
— Желаете испить чаю? — оттягивала разговор, глядя на тонкие крепкие пальцы графа Мюрая, выбивающие дробь по подлокотнику кресла.
— Почему у меня стойкое чувство, что вы задумали что-то невероятно дерзкое?
Ольга вскинула брови и наклонила голову к плечу, оставив его вопрос без ответа.
— И что-то говорит мне, что вы откажетесь от моего предложения, — коснулся он пиджака на груди в месте внутреннего кармана. — Если вы намереваетесь поднять стоимость своей… эмм… доброй услуги, — сузил он глаза, опустив взор на её руки, спокойно лежащие на коленях, — то опережу ваше желание встречным предложением. Я готов удвоить сумму взамен на ваше участие в одном несложном деле.
Ольга молчала, сдерживая дрожь тела. Уайт в своём репертуаре. Почему он подвергает себя риску, предлагая абсолютно незнакомой женщине что бы там ни было? Ловушка? Удобный случай избавиться от опасной особы, способной нарушить его планы?
Появилась уверенность, что в доме лорда Малгри есть осведомитель. Да и её неожиданная с ним встреча в универсаме уже не казалась случайной.
— Замечу, что я вам ни на что согласие не давала, — сдержанно улыбнулась она. — Поэтому вольна отказаться как от вашего первого предложения, так и от встречного.
На промелькнувшее в его глазах недоумение, продолжила:
— Ещё недельку я погощу в необычайно уютном доме его сиятельства и покину Британию. Вам не стоит ни о чём беспокоиться, ваше сиятельство. Моя скромная личность ни графа Малгри, ни его сына не заинтересовала. Им глубоко безразличны представительницы прекрасного пола с низким социальным статусом, подходящие разве что для иного, — горько усмехнулась она.
Опасалась переиграть:
— Более того, признаюсь вам, что не далее как вчера меня отругали за непристойное поведение. Это не то, о чём вы подумали, — рассмеялась Ольга, заметив на лице Уайта смесь озорного удивления с сомнением. — Я… как бы это выразиться… слишком несдержанна в общении. Среда воспитания, видите ли, наложила свою, ничем несмываемую печать. Да и с лёгкой руки вдовствующей маркизы Стакей, — досадливо передёрнула она плечами, — мне предстоит попытать удачу в другой, более дружественной стране.
Ей не верили. Ни единому её слову. Она видела это по глазам мужчины: тёмным, непроницаемым, подозрительным. Его цепкий взгляд скользнул по поверхности письменного стола и впился в её лицо. Не меняя позы, Уайт небрежно поинтересовался:
— Чем вы занимались здесь перед тем, как я вошёл?
— Выполняла поручение хозяина особняка. У меня красивый, ровный почерк, — мило улыбнулась она.
