— Могу я взглянуть, что именно вы делали?
Ольга сдержалась от желания позорно сбежать. Повторное присутствие мужчины в её жизни она выдерживала с трудом:
— Не думаю, что вам будет интересен доклад лорда Малгри о близлежащих болотах Лондона и способе их осушения насосными станциями. Восточное Водохранилище, охотничьи угодья, места отменной рыбалки… Это невероятно скучно, — подавила она зевок, грациозно прикрыв рот ладонью.
Как ни странно, этой части беседы ей поверили и потеряли интерес к накрытым газетой книгам на столе.
— Что вы ответите на моё предложение? — вернулся Уайт к интересующему его вопросу.
— Сожалею, но вынуждена отказаться, — опечалилась Ольга, стараясь не переусердствовать. — Не потому, что мне не нужны деньги. Состояние моего здоровья не позволяет мне участие в мало-мальски требующих нервного напряжения делах. Я провалю любое дело. У меня идёт носом кровь, и в самый неподходящий момент я лишаюсь чувств, — искренне жалела она. — Мне не подходит климат Британии. Да и что можно сказать о несчастной женщине с крайне подорванным здоровьем? Даже доктор Пэйтон, увидев меня впервые в жизни, поставил неутешительный диагноз: неврастеничная особа с наивысшей степени неврозом навязчивых состояний, — горько усмехнулась она. — Так что…
— Позвольте мне самому сделать выводы, мадам Ле Бретон, — иронично усмехнулся Уайт.
Поверил он ей в итоге или нет, она так и не поняла.
Долго после этой беседы Ольга пребывала в раздумье, раз за разом возвращаясь во вчерашний день, анализируя, всё же надеясь, что ей поверили. Не сомневалась, что графу Мюраю известно, что с ней произошло в доме маркизы Стакей не только со слов хозяйки и чем всё закончилось.
Она пересказала разговор Мартину.
Он долго молчал, глядя на огонь, затем поднял на женщину задумчивый взор:
— Хотел бы я знать, в каком несложном деле он собирался предложить вам участие.
— Я никому не позволю себя использовать, — подалась Ольга к лорду Малгри в негодовании. Понизила голос: — К тому же при разговоре с ним мне показалось, что в вашем доме есть подкупленный им человек. Моя встреча с графом Мюраем в универсаме не была случайной. И сейчас он говорил о неизвестных ему делах с полной уверенностью в своей правоте. Вы заметили некоторые совпадения?
На молчаливый вопрос его сиятельства пояснила:
— Касалось увеличения суммы вознаграждения вдвое. Будто он знает о нашем с вами разговоре.
— В таком случае, он знает, кем вы являетесь на самом деле, — живо отреагировал граф на её догадку. — Леди Леова, вы не помните, в котором часу отбыли в универсам?
— Да-а, — улыбнулась она довольно, — стоит узнать, кто из слуг отлучался в течение получаса и… не спешить избавиться от него или неё, а использовать в своих целях. Например, для дезинформации графа Мюрая, — вдохновенно произнесла она, представив последствия подобного действа.
Поймав на себе странный взор Мартина, подхватилась — уж слишком мирно протекает беседа. Давно она ему не дерзила. Затихла, вспомнив данное себе обещание быть смирной и покорной, терпеливой и выдержанной.
Ольга и была такой второй день. Благо, что общаться с Мартином и Стэнли приходилось редко.
Они не мешали ей работать над переводом дневника, но и не оставляли одну.
Она не могла понять, было ли это привычкой много времени проводить в библиотеке или они старались не выпустить строптивую родственницу из виду, таким образом установив за ней наблюдение? Всё выглядело естественным. Аристократы, несмотря на невольное присутствие постороннего человека в их апартаментах, отказываться от своих привычек не собирались. Шуршали листы газет, вполголоса обсуждались прочитанные статьи и текущие события.
Беседы казались Ольге настолько скучными, что она сразу же перестала прислушиваться к спорам, полностью погрузившись в перевод.
Чаще всего лорды появлялись по отдельности и вели себя безупречно: коротко интересовались успехами леди, подчеркнув лишний раз её принадлежность семье, уходили к камину, садились в высокое объёмное кресло, полностью скрывшись из виду. Лишь сухой хруст газет, шелест переворачиваемых страниц выбранной для чтения книги или тихое покашливание подстывшего виконта изредка напоминали Ольге, что она не одна.
Стоило одному из них покинуть библиотеку, как не более чем через полчаса появлялся другой — сменный часовой, — занимал место в кресле у источника тепла и принимался за чтение книги или просмотр свежей прессы.
Она быстро смирилась с присутствием мужчин, научилась не обращать на них внимания. Два дня их ненавязчивого общества она вынесет с лёгкостью.
Однако уходили они спать не позднее десяти часов вечера. Режим сна и отдыха соблюдался неуклонно.
Ольга потянулась, поглядывая в сторону кресла, в котором сидел граф. Ещё часа три-четыре работы и она закончит монументальный труд. Монахи-переписчики позавидовали бы её работоспособности.
Управилась она с переводом, как и обещала — за два дня.
Начертив на последней странице красной книги календарь, вела отсчёт до знаковой даты, вычёркивая прожитые дни.
Захлопнув новенький дневник, который уже завтра будет читать Шэйла, задержала ладонь на обложке. Всмотрелась в циферблат часов на каминной полке — второй час ночи, 9 января. До роковых событий осталось чуть менее семнадцати суток.
Собираясь покинуть библиотеку, вспомнила, что не видела, как ушёл Мартин. Много часов назад он сменил Стэнли, и она к своему стыду напрочь забыла о его присутствии.
Или он ушёл? — пронзила женщина взором «ушастую» спинку кресла, вслушиваясь в непроницаемую тишину библиотеки.
Ольга встала, вглядываясь в полумрак. Прогорели дрова в очаге; вспыхивали затухающие угли. Подёрнутые слоем серого рыхлого пепла, они отбрасывали оранжевые блики на близлежащие предметы. Кувшин с водой, отставленный у каминного экрана, напомнил, что следует залить огонь.
Прогнувшись в спине, Ольга потёрла шею у плеча и поплелась к кувшину.
Мартин спал. Его грудь мерно вздымалась. Пальцы правой руки сжимали набитую табаком чашу небольшой трубки. Книга, которую он читал, лежала на столике, освещённом тусклым светом керосиновой лампы.
Подумалось, что следует разбудить мужчину. Или не тревожить и оставить спящим.
Женщина тихо присела возле него на корточки и всмотрелась в лицо. События последних дней наложили отпечаток. Ярче проступили тёмные круги под глазами и в скорбном унынии опустились уголки губ.
Ольга успела привыкнуть к его новому образу — короткой стрижке, аккуратной бородке и усам, которые ему очень шли.
Ласкала взором милый лик и сердце её взволнованно билось. Очерчивала крутой изгиб бровей, прямую спинку носа, обводила линию красивых губ.
С сожалением поняла, что жалкие попытки настроить себя против него всё же не дали нужного результата. Ничего не вышло. Всё бесполезно. Её как прежде тянет к нему.
