ПРОЛОГ
Волна с шипением набегала на пологий берег, темнела, таяла - и поспешно отступала, роняя клочья белой пены. Волна была дивного, бирюзового оттенка. Девочка смотрела на нее, как смотрят на завораживающий танец заводной балерины или разглядывают узоры в калейдоскопе.
- Ты хорош-ш-шенькая, - прошуршала волна - и не солгала.
Девочка и впрямь напоминала куклу. Дорогую куклу из очень дорогого магазина. Яркое голубое платье до щиколоток, из под пышного подола торчали белые кружева. Круглый кружевной воротничок. Пышный шелковый бант. И дивного оттенка золотые волосы, которые спускались ниже талии и сверкали на солнце, как коронные драгоценности...
На этом сходство с куклой заканчивалось. Черты лица девочки были хоть и вполне гармоничны, но резковаты, а светло-зеленые, "бутылочные" глаза смотрели слишком прямо.
Она держала в руке белые кружевные чулки и туфельки с небольшим каблучком, в тон платью, босые ступни ласкала набегающая на берег волна.
- Ты тоже, - ответила девочка.
- Хочеш-ш-шь подарок?
- Конечно. Кто ж не хочет, - девочка улыбнулась, широко и радостно.
Волна в очередной раз набежала на берег и, отходя тихонько то ли прошуршала, то ли рассмеялась чему-то. А на темном, мокром песке остались лежать два кольца. Больших, взрослых кольца. Пожалуй, даже на мужскую руку.
Девочка не обиделась и не расстроилась. Это же море, откуда ему знать такие тонкости про украшения.
- Это мне? - спросила она, разглядывая таинственно появившиеся подарки - Оба?
- Ни-ш-ш-ш... Только одно... Но выбираеш-ш-шь сама...
Они были очень разными. Одно - золотое. Тяжелое, массивное. С большим квадратным камнем, кажется, горным хрусталем. А, может быть, и брильянтом. Очень красивое кольцо, оно словно завораживало своей силой, мощью, блеском. Властное кольцо - иначе не скажешь.
Второе рядом с ним неизбежно должно было потеряться... Но почему-то не терялось. Алету это кольцо тянуло не меньше. Обыкновенный серый метал, кажется, просто сталь. Никаких украшений, камней, виньеток. Но по внутреннему ободу тянулась надпись - и как Алета не напрягала зрение, прочесть ее она не могла.
Девочка потянулась к кольцу, чтобы получше рассмотреть его, но волна опередила и шлепнула по пальцам.
- Возьмеш-ш-шь - выбереш-ш-шь...
- Но мне не прочитать надпись! - возмутилась девочка.
- Неуш-ш-шели так слош-ш-шно выбрать? - рассмеялась волна, в очередной раз набегая на берег, - разве золотое не краш-ш-ше?
- Да, но стальное меня тоже чем-то тянет, - откровенно отозвалась девочка.
- Чем ш-ш-ше?
- Не знаю. А ты еще и надпись не даешь прочитать. - Алета невольно улыбнулась, - оно такое... словно скрывает в себе гораздо больше, чем этот простой стальной ободок. Словно обещает что-то очень хорошее - и непременно сдержит обещание.
- Так бери его! Не медли, время выбора истекает.
- Золотое тоже красивое, - Алета нахмурилась, - оно очень тяжелое и словно давит... Но тоже чем-то влечет. Может быть тем, что это вызов, который очень хочется принять.
Волна заволновалась еще больше, взметнулась, обдав девочку брызгами и пеной. А когда схлынула - на песке уже не было ни золотого кольца, ни железного.
- Ты слиш-ш-шком долго думала, - прошуршала она, уходя, - и так и не сделала выбор. Ш-ш-аль...
- Почему?
- Потому, ш-ш-што этот выбор тебе все равно суш-ш-шден. И в следующий раз сделать его будет ешшшще труднее. И больнее...
- Кругом сплошные загадки без отгадок, - объявила девочка и выпрямилась.
Она не хотела уходить. Ей было хорошо на этом берегу, не смотря на все загадки без отгадок, и обещанные, да так и не отданные подарки. Волна ее не обидела. Кто в здравом уме будет обижаться на волну?
Но солнце клонилось к закату, и в замке наверняка уже начался переполох. Она сбежала сразу после обеда, пропустив уроки чистописания, танцев и фиольского языка. Наверняка бонна жутко злится, и в наказание Алету опять оставят без ужина.
Ну и что? Подумаешь, горе.
...Он предельно осторожно, стараясь даже не дышать, поставил ногу на узкий карниз. Попробовал его крепость. Перенес на нее тяжесть тела. Ветхий материл башни захрустел, как сухое пресное печенье. Такое пекли в миссии Змея и раздавали бездомным детям: Марку оно нравилось даже не потому, что в те времена есть было больше нечего, а - просто, нравилось.
Нога стояла, и, вроде, крепко.
Далеко внизу спал Портняжкин квартал, названный так за то, что первыми жителями были портняжки, мастерившие штаны и бумажные рубахи для работного люда. Беднота, в общем.
Потом здесь, конечно, появились и лавки, и трактиры и даже несколько почти богатых домов. Во всяком случае, фасад у них был беленым, а задняя дверь запиралась на замок - если это не было признаком богатства, тогда непонятно, что вообще им считать.
Если человек запирается - значит у него есть, что потянуть. Если есть что потянуть - значит богат. Логично? Уроки логики, которые вел в приюте пожилой мэтр Солинэ, Марку нравились.
В отличие от Сказов о Святых Древних и молитвослова... Эти, последние, бывший бездомный паренек ненавидел всеми фибрами души - в Храмах Святых Древних не подавали, не кормили и даже в ночлеге "босоте" отказывали. Под тем предлогом, что "Каждому сущему своя стезя, урок и пагубы..." и людям в это вмешиваться не должно.
Суждено тебе справиться, значит - молодец. Нет - сам балбес. Кто бы с этим спорил, кто бы и в драку полез, а вот Марк бы сразу согласился. Каждый человечек - сам кузнечик своего счастья. И найденыш на Святых Древних и их служителей обиды не держал.
Но только, чисто по справедливости, и молитвы их учить... Зачем? Если каждый сам за себя, то пускай сами себе и молятся. Ну, или друг другу.
Эти соображения могли завести далеко... В такие места, откуда не все возвращаются. Но пока они завели Марка лишь сюда, на самую верхотуру старой Пожарной башни, где располагался архив приюта.
Худой и цепкий мальчишка висел над спящим кварталом, как кот под крышей и терпеливо ждал, пока башня перестанет хрустеть.
Целью его было не банальное ласточкино гнездо под стрехой - что с тех яиц, даже голод заговорить не хватит. Нет, цель была серьезнее - Классная Книга.
За то, чтобы просто заглянуть в нее, любой приютский не раздумывая дал бы себя избить до полусмерти, и считал бы, что дешево заплатил. Но мэтр Габрио не выпускал ее из рук, давал лишь прочим мэтрам на урок, и сразу забирал. И никогда не отвечал на вопросы воспитанников.
