Но сейчас, похоже, ничего особенно изощренного не требовалось. Просто чуть-чуть повернуть обычную застольную беседу, и подтолкнуть женщину туда, куда она сама отчаянно желала пойти.
- Эдер, - задумчиво повторил Марк, - его слово должно быть решающим, не так ли, моя госпожа.
- Но он слишком свят для этого грязного мира, - Беата истово осенила себя кругом, - Небо говорит в нем громче, чем кровь. Простите, брат. Я бы не позволила себе столь кощунственных речей, но... ждать тяжело.
- А заменить его некем, - согласно кивнул Марк.
- Заменить? - ахнула Беата с таким видом, словно ей предложили совершить грехопадение прямо в храме и чуть не на алтаре. - Эдер по закону крови...
Ее лицо вдруг потемнело, карие глаза распахнулись шире, пальцы скрючились и потянули за собой узорную скатерть.
Гибель фамильного фарфора не состоялась. Щелчком пальцев Винкер бросил на Беату "исцеление" и придавил скатерть ладонями.
Что-то шло не так! Сильно не так - Беата хрипела, задыхалась и, очень похоже, отдавала Богам душу. Если бы она просто подавилась - заклятие помогло сразу, но оно не действовало никак.
Марк выдернул из потайного кармана юкку и резанул сразу: рясу, камзол и рубашку, обнажая грудь. На ладони зажегся крохотный темный огонек.
- Собственной властью закрываю уста себе сроком на девять лет на все, что услышал и узнал в этом доме. Да сожжет меня Немое Пламя, если я нарушу сей запрет хотя бы во сне, горячке или под пыткой. Ашхариа!
И пришлепнул ладонь к левой стороне груди. Дикая боль пробила его от макушки до пяток. На обычный ожог это было похоже так же, как клятва Немого Огня на простое честное слово.
Винкер устоял с трудом, лишь потому, что ухватился за тяжелый дубовый стол. И то чуть не опрокинул вазочку с вареньем. Между прочим - айвовым...
Зато хозяйка стремительно приходила в себя. Лицо приобрело нормальный оттенок, пальцы разжались. Дыхание выровнялось. Из карих глаз катились крупные слезы, но это была обычная физиологическая реакция на боль, а не душевные терзания.
- Подыши, сестренка, - Марк подмигнул, - и варенья съешь, обязательно. После таких вещей сладкое - первое дело.
Подавая дурной пример, он и сам сгреб со стола креманку с айвовой прелестью и опустошил ее в три взмаха десертной ложки.
- Что это было? - сипло спросила Беата, кое-как усаживаясь на стул. Оберегая остатки легенды о Брате Святом Воине, Марк протянул ей руку, обернув салфеткой.
- Спасибо, - кивнула она. - Так что же это было? Мне показалось - я умираю.
- Не показалось. - Подтянув стул, Винкер опустился напротив, - Скажи, а тебя разве не предупреждали, что некоторых тем в разговорах лучше... э-э-э... не касаться?
- Да, муж сказал мне, чтобы я не смела трепать языком при посторонних, но ведь не при Святых Братьях!
- А муж сказал, что будет, если ты не послушаешь?
- Нет, - Беата помотала головой, - просто предупредил, чтобы не болтала...
- Он колол тебе палец? Брал какие-то клятвы?
- Да нет же! - почти рассердилась Беата, - что ты имеешь в виду?
- Только то, что на тебе заклятие молчания - и завязано оно не на Слове и не на Крови. Скорее всего, на остатках еды или вина. Очень простое: попытаешься сказать лишнее -немедленно умрешь.
- Ты не мог ошибиться? - хмуро спросила Беата, старательно отводя взгляд от располосованной рясы.
- Все ошибаются. Но это единственная из известных мне клятв молчания, которую можно взять без согласия и даже не ставя в известность.
- Я бы и так никому не сказала... А почему сработало на тебя?
- Без понятия, - открестился Марк, - я же не знаю, какие параметры заложили в клятву. Может быть, это был список вполне конкретных людей, с которыми ты могла говорить откровенно. А с остальными - только о погоде и хозяйстве.
- Отличные новости, - язвительно отозвалась Беата. - Прости. Я слышала, что Немой Огонь - это очень больно.
- Скорее, просто неприятно, - кривая улыбка тронула самый краешек губ, - Болевые ощущения преувеличивают.
- Я убью это сволочь, - сообщила Беата и придвинула к себе вторую вазочку с вареньем.
- Только не попадись.
Женщина чуть снова не закашлялась.
- Святые Древние! Ты спас меня, чтобы тут же угробить? Тебе никто не говорил, что давать такие хорошие советы, когда человек ест - опасно.
- Ну, я же рядом...
- Убью двоих, - решила Беата, задумчиво глядя в пространство и выскребая варенье с донышка, - Вторым - того жреца, который принял у тебя обет. Больше одного раза все равно не повесят.
- А его-то за что? - изумился Марк.
- А за общую несправедливость жизни. Такие слизняки и утырки, как мой благоверный, женятся и размножаются, а по-настоящему отличные мужики идут в жрецы.
- Тут ничем помочь не могу, зло уже свершилось, - Марк развел руками. - Тебе лучше?
Глава 34 ЗОЛОТАЯ БЛЕСНА
Марк сцепил руки замком. Алета приподняла пальцами грубую рясу, словно это был тонкий айшерский шелк, и, почти не коснувшись его рук, уверенно взлетела в седло спокойной гнедой лошадки.
Рядом стоял еще один, по виду, такой же флегматичный зверь более темного окраса с белой полосой на лбу и неожиданно шкодными глазами. За воротами в сонной тишине дремал типичный провинциальный городок, каких на просторах империи - сотни, а то и больше.
Хозяйка стояла на крыльце, молчаливая и нехорошо задумчивая. Марк подошел к ней.
- Будь осторожна, госпожа моя. Старший жрец может разрешить от клятвы, если доказать, что она взята против воли и угрожает жизни.
- Тогда жреца придется посвятить в суть клятвы. А, узнав, что речь идет о благе Храма, брат, скорее, наложит поверх этой - еще одну, уже неразрешимую.
Спорить Марк не стал. Беата была права.
- Значит, нужно найти хорошего мага. А лучше - жрицу Змея. Девчонки такие заклятья на раз щелкают, два - уже делать нечего.
- То, что ты говоришь, брат, очень похоже на ересь, - буркнула Беата, глядя в сторону.
- Только на первый взгляд. А если посмотреть глубже, это вполне рабочий план спасения твоей жизни. Ты же понимаешь, что не сможешь круглосуточно следить за каждым словом и, рано или поздно, снова ошибешься. А мага, способного запечатать уста, рядом не окажется.
- Да и ни один нормальный человек не пойдет на такой риск, - угрюмо кивнула хозяйка, - я до сих пор не понимаю, зачем ты...
- Ну, где я - и где норма, - рассмеялся Марк. - Подумай о жрице, Беата. Просто - подумай. А мужу можно и не говорить о том, что клятва снята. Представляешь, какой радостный сюрприз его ждет? - последние слова заезжего жреца попахивали откровенной подначкой.
