- Девочка моя, я пока еще хреновый дворянин... я не ношу амулета.
...Амулета? Пылающая голова с трудом сообразила - амулет против случайного зачатия, вот он о чем беспокоится. Нашел причину!
- Даже если бы ты его носил, я бы потребовала снять, понятно, Винкер?
Тихий смех в самое ухо - и снова поцелуи, и его дыхание меняется, а она, кажется, уже не дышит, только тихо стонет от невозможного, почти невыносимого удовольствия. Что там за ерунда в этом трактате написана, что первый раз - очень больно? Кто его, вообще, писал?
- Моя? - темные глаза затягивают в горячий омут с золотыми искрами внутри.
- Твоя, - Алета прижимается к любимому и тихо, счастливо смеется. Выбрала? И сама отвечает себе - выбрала!
Внезапно их словно окатило леденящим холодом, мгновенно выстудив кожу. Руки любимого, теперь уже понятно - любимого, только что беспорядочно блуждающие по ее телу, вдруг замерли и стали жесткими.
- Ай-яй-яй, - услышала девушка. Голос был мужской, негромкий, но язвительный, - Жрец со жрицей среди белого дня! Что ж это делается, люди добрые, а?
Марк выпрямился, одернул рясу и одновременно, ловко задвинул Алету за спину. Из-за его широких плеч она увидела четверых незнакомых мужчин в одежде небогатых горожан. Все -вооружены легкими арбалетами.
- И вам здравствуйте, - насмешливо поприветствовал их Винкер, - Во-первых, какой день, любезный, глубокий вечер давно. А во-вторых, где тебе тут добрые люди померещились?
- Ох, твоя правда, прохожий, маловато добра в людях, - неожиданно согласился не званный гость, - А вот отдашь добром золото и девку, глядишь, его и прибавится.
- Логично, - усмехнулся Марк, и предложил, - ну, поди, возьми.
Компания самозваного сеятеля добра уже давно подозрительно косилась на свои ноги, но соблюдала субординацию. Похоже, кулак у вожака был быстрым.
- Бездна! Что ты сделал с нашими ногами?
- Ничего, - честно ответил Марк, - это вы сами. Я вообще-то на зверя ловушку ладил. Хотел вот с утра жаркое сделать, а дичь, досада какая, попалась совсем несъедобная! Ну, да ладно. Как говорится, с чужой коровы только "му", зато и не кормить...
Раньше, до знакомства с Наставником, до Южного, до дуэли с Абнером выпустить сразу четыре воздушных жгута для Марка было немыслимым - не удержать же! Сейчас он сделал это даже не задумываясь - прищелкнул пальцами и четыре воздушные змеи устремились к ночным гостям и с силой дернули арбалеты из спутанных рук.
Алета немедленно вцепилась в один, проверила зарядный короб, довольно улыбнулась и наставила его на главаря.
- Слышали, почтенные, что за добро нужно платить добром? - спросил Винкер и, не приближаясь к разбойникам, тем же щупом ловко выдернул из-за пазух четыре кошеля разной толщины. Взвесил их на руке.
- Эй, парень, отпустил бы нас, - подал голос вожак, - уже поняли, что ошибочка вышла, зря тебя потревожили. Так мы извинимся, язык не переломится.
- Да я и не обиделся, - пожал плечами Винкер, - и вы мне почти не мешаете. А мертвые вообще мешать не будете. Мы с моей спутницей мертвяков не боимся.
- Это точно, - встряла Алета, - Они тихие. Лежат, никого не трогают. Только пахнут плохо, да это не беда, мы все равно уйдем раньше.
- Сколько еще добра тебе не хватает, чтобы выкупить наши жизни, - сдался вожак.
- Сколько - это неправильный вопрос, - Марк улыбнулся бандиту, но такой улыбкой, о которую можно порезаться. - Чего - вот правильный вопрос.
В голове у мужика что-то очень быстро поворачивалось, наверное, те самые загадочные шарики. Страх за собственную жизнь здорово мобилизует и мотивирует.
- Вы заплатили золотом за песню про Храм, - торопливо сказал он, - вы ищете Эдера?
- Одна короткая клепсидра - и разбойник стал патриотом. Ты знаешь, где его найти?
Главарь, а следом за ним вся его шайка истово закивали. То ли так жить хотели, то ли и правда знали что-то полезное.
Винкер сделал легкое круговое движение мизинцем - оно могло бы стать невидимым, если бы не было таким демонстративным - и еще четыре кусочка уплотненного вещества слетели с пальцев. И того - восемь... Преподаватель магии схватился бы за голову и влепил "Недопустимо" за весь семестр, а, может, и за год.
Но Винкер не чувствовал ни слабости на грани обморока, ни тремора в руках, ни тяжести в затылке - никаких признаков магического истощения или перенапряжения. Скорее - легкость, сродни той, что, наверное, чувствует птица, срываясь с высокой крыши звонницы в еще более высокое и недосягаемое для людей небо.
Он может! Камта Ара был прав - пределов могуществу нет, если человек их не ставит себе сам.
Крошечные клочки плотного "воздуха" обернулись тонкими, почти неощутимыми нитками на шеях разбойников.
- Путы я сейчас сниму, - негромко объявил Марк, - Дышать и двигаться можно. Но если вы хотя бы подумаете о том, чтобы причинить нам вред - воздушная нить в ту же секунду перережет горло. Можете ее потрогать и даже попытаться порвать. Я не стану считать эти действия враждебными... ровно три мгновения.
Когда время выйдет - рекомендую убрать пальцы из под ошейника. Если, конечно, они вам зачем-то нужны. Кому не нужны - можете оставить. Кровь, так и быть, остановлю.
Алету окатило запоздалым страхом, но, как истинная южанка, она не позволила ему отразится в глазах. Молча собрала арбалеты, вытрясла болты из зарядных камер.
- Одолжишь юкку?
Винкер протянул нож рукоятью вперед и Алета дала себе слово в следующий раз обязательно проследить и понять, откуда он появляется. Вариантов-то немного.
Короткими, точными движениями графиня Шайро-Туан перерезала тетивы на двух арбалетах и откинула их в сторону.
- Этот я возьму себе, - объявила девушка, внимательно осмотрев оба оставшихся, - в качестве компенсации за испорченную ночь.
- Этот самый лучший, - несмело подал голос один из разбойников - молодой парень, необычно худой, с острыми чертами лица.
- Поэтому его и выбрала, - усмехнулась Алета, - второй тоже ничего, но для мужской руки. Мне тяжелый будет. А два других - просто дрова. Прицельная дальность шагов двадцать, не больше. И, наверняка, с горизонта уходят.
- Разбираешься? - удивился главарь, - Откуда?
- Учили, - коротко отозвалась Алета. И, уже по-хозяйски, принялась заново заряжать оружие, укладывая болты тщательно, аккуратно, один к одному, чтобы в бою не подвели.
Ильс оказался типичным приграничным городком-крепостью: высокий и массивный городской вал с двумя воротами, гарнизонная земля и казармы, дальше - вторая линия обороны, еще один вал - поменьше. И - внутри большой, подавляющий, даже слегка пугающий Ильский Орден, обитель с девятью башнями и серыми шпилями в цвет здешнего неба.
