Конфликт в конце концов разрешили миром, но мир этот был зыбким, как мостки, провешенные над черным окном болотной трясины. Шаг влево, шаг вправо - и смерть.
С тех пор мало что изменилось. Разве что орать стали потише. Зато шепот за спиной слышался все чаще и чаще, и Рамер ловил себя на мысли, что предпочел бы какой угодно громкий вопль, пусть даже нецензурный - но в лицо. Мечты... мечты...
В таких условиях лишняя клепсидра времени, когда никто не мешает и не отвлекает, была, воистину, даром богов. Которым Рамер и поспешил воспользоваться.
Император очень быстро оделся, благо, не в парадное и не в церемониальное, и прошел короткой анфиладой в кабинет, по пути проверяя охрану.
Парни бдили. Ни один не дремал, это хорошо. Правда, толку с этой Неспящей Стражи немного. Колдовские способности редки, амулеты видят далеко не все, да и... некоторые привычки придворных дам и кавалеров оказались воистину неискоренимы...
Здравые мысли - они тем и отличаются от всех остальных, что подтверждаются рано или поздно. Эта подтвердилась прямо сейчас.
Войдя в кабинет, Рамер привычно прищелкнул пальцами, зажигая светляк. И обнаружил в углу фигуру, закутанную в темный плащ по самые брови.
Светляк мгновенно превратился в огненный шар четвертого уровня и почти сорвался с пальцев Императора, когда фигура, на долю мгновения опередив смертельный удар, вдруг опустилась на одно колено и склонилась в почтительном поклоне, подняв локоть на высоту глаз.
- Ваше Императорское Величество, - произнесла фигура.
Голос был незнакомый, но интонации - самые почтительные.
Рамер на это уже давно не покупался. Тот, первый сморчок, которого он испарил вместе с сапогами и шпорами, тоже был почтителен так, что дальше некуда. Однако, для разговора с Богами Данным Владыкой припас отравленный стилет.
Что припас этот?
Не дожидаясь приказа, ночной гость откинул капюшон.
- Сиятельный герцог Монтрез? - Рамер не на шутку удивился, - К чему такой эпатаж? Вельможа вашего уровня может получить аудиенцию в течение трех дней. Герцогам не отказывают... даже императоры.
- У нас нет трех дней, Ваше Императорское Величество.
Голос Монтреза звучал мягко... Но Рамер был уже учен, и учен жестко, и догадался, что за этой мягкостью пряталась сталь. Мальчишка, но после смерти отца этот мальчишка сумел удержать свою полунищую провинцию. В Монтрезе так и не случилось ни одного бунта, а это заслуживало уважения.
- Нет трех дней на что? - так же мягко уточнил Рамер Девятый и рукой предложил гостю занять одно их кресел, а сам опустился в соседнее, - кстати, не развеете мое недоумение? Как вы попали во дворец? Маг утверждал, что защита безупречна.
- Она такая и есть, - почтительно склонил золотую голову Эшери, теперь Рамер вспомнил и имя молодого герцога, - ни по периметру, ни сверху она непроходима.
- И тем не менее вы здесь. Только не говорите, что вы прошли под землей. Маг земли, достаточно сильный, может... но сигналка бы все равно сработала и подняла тревогу.
- Я прошел Альсорой...
Только сейчас Рамер заметил, что золотые волосы герцога слегка влажные. Похоже, одежду он высушил магией, а волосы - не рискнул. Или не посчитал нужным.
- То же возражение, - Рамер протянул руку и достал из встроенного бара пузатую бутыль с крепким настоем на травах, - Прошу вас, герцог. И - жду подробностей. Без этого никакого разговора у нас с вами не получится. Безопасность дворца - это очень серьезно. Кроме меня, которого можно заменить, здесь находятся ключевые фигуры Империи, которых заменить... тоже можно, но, во-первых, сложнее, а во-вторых, не всех сразу.
- Я не применял магии, - просто пояснил Эшери, - всего лишь нырнул на Императорском мосту и в фонтане вынырнул.
- Но это... почти клепсидра, - Император был потрясен, и даже не считал нужным это скрывать, - Человек не может выдержать столько времени без воздуха.
- Человек - не может, - легко согласился Эшери, - но я Монтрез. Можно сказать, наполовину рыба. Я вырос на берегу моря и мальчишкой нырял за жемчугом каждый раз, когда нужны были деньги на личные расходы. У нас есть грот, который полностью заливает во время прилива, и волна там такая, что с ней сладит не каждый. Самый лучший жемчуг был там...
Рамер прикрыл глаза.
- Понимаю, - сказал он. - Сегодня же прикажу поставить решетки и сигналку. Но... ради чего вы так рисковали?
Вместо ответа Эшери сдернул с мизинца перстень и положил на край стола. В свете магического огонька металл выглядел темным, почти черным. Но император мгновенно сообразил, что это такое.
- Анеботум?
- Анеботум, - согласился Эшери, - кровь и сила новой Империи. Абсолютное стратегическое преимущество... Если только мы сумеем его отстоять.
- Мы?
- Я - герцог этой Империи.
- Похвально, - Рамер слегка наклонил голову, разглядывая кольцо, - Оно - детское. С гербом баронского рода Шайро-Туан.
- Ваше Величество знает наизусть весь гербовник? - удивился Эшери, - Простите. Мне казалось, что это невозможно.
- И это мне заявляет человек, который задержал дыхание почти на целую клепсидру, -невольно улыбнулся Рамер, - но, кстати, вы правы. Весь гербовник наизусть я, конечно, не знаю -там пять толстых томов, включая личных дворян, нетитулованных дворян и дворян Пьесты, Шатерзи и прочих диких горцев... Не говорю, что его в принципе невозможно выучить, но не вижу практического смысла в этом грандиозном свершении. Впрочем, герб самого богатого баронства в Империи я, конечно, знаю. Откуда у вас кольцо? Помнится, между вашими семьями какое-то дальнее родство?
- Не такое уж и дальнее, - возразил Эшери, - Алета моя троюродная кузина. И она в беде.
Темный взгляд Рамера Девятого требовал продолжения. И, по мере того, как Эшери рассказывал, лицо императора менялось. От легкой заинтересованности к недоумению, недоверию, от него к раздражению и далее - к полному и абсолютному спокойствию.
...Так вот как выглядит императорский гнев? Как полное и расчетливое спокойствие змеи перед броском.
Не хотелось бы испытать на своей шкуре. Кажется, опекунам прелестной Алеты каюк пришел. Ну, скажем так - уже в пути...
Рамер Девятый потянулся к небольшому зеркалу в характерной толстой раме.
- Нет! - Слово вырвалось против воли, раньше, чем Эшери осознал, что, вообще-то, говорит с владыкой огромной части мира и своим сюзереном.
- Нет?
- Нельзя так явно обозначать свои намерения, - продолжил Эшери, видя, что Император не злится, - Алета... баронесса Шайро-Туан не имеет влияния и не допущена к управлению баронством до своего совершеннолетия. А опекуны... Раз они решились на такое откровенное предательство интересов империи, то, значит, получили значительные авансы от Священного Кесара.
