Это был донос. Самый обычный, классический донос, который начинался, как и все доносы: "Довожу до вашего сведения..." Почерк был незнаком.
По мнению автора, стратег имперской армии Марк Винкер нарушил присягу (тюрьма), собрал войско мятежников с целью захвата трона (виселица), притворялся Святым (костер) и, наконец, сдал фиольской армии город Бар (четвертование, как минимум). На этом фоне саботаж в виде нарушения портальной связи и похищение благородной девицы выглядели сущей мелочью. Что-то вроде спертого из буфета варенья.
- Ознакомился? - спросил Хан, когда секретарь, обеспечив две чашечки отличного кофе, скрылся за дверью, - Какой шустрый мальчик, да? Всегда таким был, но... Для того, чтобы наворотить все, что здесь перечислено, нужно, как минимум, раздвоиться. - Внимательные глаза смотрели на Винкера с иронией, - я ничего не знаю про похищение девицы Шайро-Туан... хотя, это чисто мое мнение, девица сама активно напрашивалась, чтобы ее кто-нибудь похитил. Заметь -я ей не в укор. Если бы мне светил брак с императором, я бы тоже предпочел похищение...
Но кое-что я помню совершенно точно: сбой портальной сети случился десятого анери, а первые донесения об армии мятежников в Виете и "чудесах" Святого Эдера начали поступать двадцать седьмого меари. В это время ты сидел в Южном, а после - получал "Рубиновое пламя". И тебя видела целая толпа народу, включая императора.
- Ну, при должном старании и зеркальной связи можно успеть в оба места, - заметил Марк, беря на себя роль "адвоката Темных Богов".
- Если генерал Райкер подтвердит, что ты все время был у него на глазах...
- Генерал в тяжелом состоянии.
- Суд не завтра. Лучшие целители, крепкое здоровье... Думаю, генерал встанет. Так что это обвинение мы с чистой совестью можем отбросить. Что дальше? Сбой портальной связи? Тут все еще проще - это невозможно.
- Я это сделал, - скромно заметил Марк.
- Забудь. Это невозможно, любой ученый-зеркальщик это подтвердит не глядя, хотя бы мэтр Окли из Университета.
- Окли - дурак, - хмыкнул Винкер.
- Без разницы, зато с именем. Ему поверят. На том и стоять будем. Ты не мог саботировать работу порталов, потому что с точки зрения современной науки сие невозможно. Бар? Это вообще нелепость. Кому ты его сдал, если, когда армия вошла в город, над ним был поднят флаг Дженга. И этот влаг не спускали ни на клепсидру.
- В городе шли бои, - ради справедливости сказал Марк.
- Да, но флаг не спускали. Если флаг не был спущен, значит - город не был сдан, международное военное право тут абсолютно категорично. Того преступления, в котором тебя обвиняют, просто не было.
- То есть остается... похищение? - Марк исподлобья взглянул на Хана.
- Остается. Но если не было убийства, ограбления, изнасилования и продажи в гарем, то это, максимум - штраф за урон репутации. Да и то, по военному времени и не такое списывалось.
Марк молчал, прикрыв глаза. На его высоком лбу залегла резкая вертикальная морщина.
- Я не смогу тебе помочь, если не буду знать, что произошло с этой девушкой, - напомнил о себе Хан.
- Не помогай, - кивнул Марк, - Ты и так здорово помог, спасибо тебе, дружище. С остальным я как-нибудь сам...
- Сидя в камере?
- Сбегу, - пожал плечами Винкер, - или, скажешь, от тебя не бегают?
- Не в антимагическом браслете. Или... ты надеешься, что я, по старой дружбе, не стану одевать его тебе?
- И повиснешь рядом? Небо с тобой, Хан! Когда я был неблагодарным? Конечно, ты выполнишь свой долг, на иное я не рассчитывал, - Марк невесело улыбнулся, - Не переживай. Я же "уличная крыса", а мы живучие твари.
- Мы еще и стайные твари. Крысе в одиночку не выжить. - Хан поджал губы и не торопясь, подчеркнуто аккуратно расстегнул крючки на своем камзоле, а потом расшнуровал рубашку. -Собственной властью закрываю уста себе сроком на девять лет на все, что услышу и узнаю от Марка Винкера по поводу графини Шайро-Туан. Да сожжет меня Немое Пламя, если я нарушу сей запрет хотя бы во сне, горячке или под пыткой. Ашхариа!
На ладони Хана вспыхнул темный огонек. Комендант тюрьмы ловко свернул носовой платок, сунул себе в рот, закусил - и припечатал ладонь к груди. Тело Гамсуна скрутило жестокой судорогой боли, он упал грудью на стол и заскреб ногтями по разлетевшимся бумагам.
Прошло несколько томительно долгих мгновений, прежде чем Хан смог спокойно дышать.
- И вот так каждый раз, - его передернуло, - Очень низкий болевой порог, представляешь? Совсем не могу терпеть... но приходится. Итак, я слушаю тебя. Что там произошло между тобой и невестой нашего венценосного повелителя.
Марк зажмурился. И сказал - как в воду прыгнул:
- Я на ней женился. Солдатским браком.
Истерики не случилось. И громы небесные не разразились в кабинете. Хан лишь прикрыл круглые, чуть навыкате, глаза и выругался. Длинно и замысловато, но абсолютно бесстрастно.
- А вот это - петля, - произнес он после долгого молчания, - без вариантов. Ты жив, потому что императора пока нет в Аверсуме. Но это ненадолго. О чем думал?
- О том, что таких девушек - одна на миллион. А любовь - подарок Богов. От таких вещей не отказываются.
- Ты же неверующий, - хмыкнул Хан.
- Не в этом случае.
- Бездна, - Хан снова, уже привычным жестом потер лицо, - Дженга никогда не отдают то, что считают своим.
- Я тоже, - спокойно сообщил Марк.
- Демоны и ад... Я понятия не имею, как тебе помочь. Единственный совет, и это ценный совет: молчи о графине намертво. Что бы не вообразил себе суд - пускай. Правда - опаснее.
- Разберусь, - Винкер наслаждался кофе и выглядел расслабленным.
- Всегда хотел спросить... - Хан с интересом посмотрел на Винкера, - Ты, действительно, ничего не боишься? Вообще?
- В детстве отбоялся. Когда на башню за Классной Книгой лез. Так перетрусил, что... в общем, все остальное уже было как-то вообще не страшно.
- Даже не знаю: жалеть или завидовать.
- Прими к сведению и используй к выгоде, - серьезно посоветовал Марк, - это самый продуктивный путь. Если у тебя все... то я хотел бы оказаться в той самой теплой и сухой камере. Выспаться хочу - сил нет.
Гамсун заметно поколебался, но все же достал из ящика стола тяжелую, стальную штуку, напоминающую наруч. Открыл. Винкер ободряюще кивнул и вложил в него левую руку. Хан медлил.
И Марк сам защелкнул на себе браслет.
Темные стволы стояли стеной. Изумрудный мох, какой-то не по-хорошему яркий, ковром ложился под ноги, льстиво и подозрительно, а потом чавкал, и отпускал ногу неохотно. А иногда из под сапога порскала юркая, подвижная змейка.
И шорох - этот постоянный, неумолчный шум, днем и ночью, в закат и на рассвете. Он сводил с ума и навевал нехорошие сны. И пахло плохо - гнилой водой. Для людей, выросших на краю пустыни, гнилая вода, это... все равно, что оскверненный алтарь.
