- У вас есть просьба, которую нельзя отложить на более подходящее время? - голос императрицы прозвучал излишне громко. Это она от волнения, сообразил Рамер.
- Вы проницательны, моя госпожа.
- И что это за просьба? Титул? Деньги? Защита? - насмешливо предположил Рамер, сделав рукой Алете недвусмысленный знак - не вмешиваться.
- Нет, мой император.
И замолчал. Черт, в каком бродячем театре его учили так держать паузу?! Весь зал замер в предвкушении, словно тут, по меньшей мере, решается судьба мира.
- Что я могу для вас сделать, стратег, - сдался Рамер Девятый на милость нахала.
- Позвольте мне просить императрицу подарить единственный танец солдату, вернувшемуся с войны живым. Бессмертные прошли всю империю, но, видит Небо, женщины, красивее, чем Ее Величество, я не видел.
Договорив, Марк склонил голову в почтительном, до миллиметра выверенном поклоне.
"Как называется последняя стадия охренения?! Корону за такую же сказочную наглость, все равно с ней я ее обратно заберу!"
- Говорят, что Черная Сотня на "ты" с самой Серой Госпожой Смертью. Это так, стратег?
- Воистину, мой император.
- И что, она, действительно, прекрасна?
- В некоторые моменты она кажется прекрасней неба и солнца.
Рамер вздернул подбородок, посмотрел на Винкера свысока. И, не скрывая насмешки, спросил:
- И кто из них прекрасней, солдат? Твоя императрица? Или твоя богиня?
- Ее Величество. Вне всяких сомнений.
- Хм... Боги ревнивы. Не боишься?
- И уже давно, мой император.
Рамер Девятый откинулся в кресле:
- Того, кто не боится гнева богов, было бы смешно пугать моим гневом. Скажу просто: если ты его вызовешь - я тебя убью.
- Я понял, мой император, - невозмутимо кивнул стратег.
Интересно, дирижер оркестра помнит о своем обещании? Не упал в обморок, когда увидел, кто на самом деле "девушка в рыжем платье"? Не придется танцевать без музыки?
Это было бы обидно.
В мертвой тишине, провожаемый жгучими взглядами, завистливыми и восхищенными, Марк вывел Алету прямо на середину зала. А чего мелочиться? Он уже поставил на кон свою голову, плакать по волосам глупо.
Толпа расступилась перед ним, словно он и впрямь был смертником, идущим на эшафот.
Алета молчала, но Марк и не ждал, что она заговорит. Если один окончательно спятил, второму стоит сохранить хотя бы крохи благоразумия, во имя закона равновесия. Чтобы мир не сковырнулся в пропасть.
Запоздалая предосторожность. Учитывая, что его собственный мир уже давно летел в Бездну, гремя колесами. А едва рука легла на обнаженное плечо Алеты, еще и радостно взвыл, приветствуя свое падение.
"Если у меня когда-нибудь будут дети, я им обязательно скажу, чтобы ни в коем случае не влюблялись. Любовь стократ опаснее войны".
Ментальная магия так и не сработала. То ли ее заглушили, то ли Алета была к ней вообще не способна. Такое бывает... Ничего. Не страшно. И не важно. Все и так получится.
Оркестр заиграл первые такты. Мэтр сдержал слово, не испугался. Это был эльс. И не просто эльс, а "Виа Калесси", самый красивый, но и самый сложный, со множеством фигур.
Кажется, никто не рвался составить им компанию - толпа отхлынула к стенам, словно море во время отлива, оставив довольно большое пустое пространство.
"Не боишься?"
"Не с тобой..."
Виа Калесси, торжественный и глубокий, он начинался всегда одинаково и всегда очень просто, как летний дождь... Просто музыка. Просто шаги двух людей по паркету. Навстречу друг другу. Глядя в глаза - строго в глаза, как предписывал особый этикет эльса.
"Ты подойдешь ко мне? Решишься? И насколько близко?"
"Насколько ты позволишь. Сделай знак - и я сразу же остановлюсь..."
"Я не сделаю знака".
Дальше было странно... Может быть - магия? Но ни один оркестр никогда не мог сыграть Виа Калесси так же, как другие, и даже так же, как в прошлый раз. Каждый раз знаменитый эльс звучал по новому.
В этот раз он был необыкновенно глубок, как опрокинутое небо. Звуки позволяли им парить свободно, как птицам... но с каждым тактом, с каждой музыкальной фразой росла тревожность, словно в музыку вплетались предчувствия...
"Ты действительно не боишься гнева богов?"
"Я в него не верю".
"Во что же ты веришь?"
"В себя. И в тебя".
"Я оказалась слаба..."
"Не страшно. Я поделюсь силой. У меня много".
Накал возрастал, звуки становились почти болезненными, волшебный эльс словно рвал на части воздух в бальной зале - но двое кружились и кружились, выписывая сложнейшие фигуры легко, как дышали, и не было силы, способной разорвать нить, связавшую зеленые глаза с черными.
Музыка била в стены, как волны в камень. А две птицы взлетали, словно не было никакого шторма... Или, наоборот - они взлетали наперекор шторму, используя его ярость, как трамплин для своего взлета?
"Я люблю тебя..."
"Я люблю тебя".
Ну вот... А кто-то думал, что я не смогу с ней поговорить. Разве всегда нужны слова?
- Ну, хватит!
Музыка резко оборвалась. В низком голосе кипел такой гнев, что на этот раз мэтр не рискнул ослушаться. Никто бы не рискнул.
Алета опомнилась - словно с размаху упала с высоты на землю. Даже дыхание перехватило. Боги претемные! Не удивительно, что повелитель так разозлился. Какие там две ладони, вы о чем?
Волшебство эльса сыграло с ними дурную шутку. Марк держал Алету в объятиях, прижимал к себе. Как это случилось? Как они могли настолько потерять головы?
Толпа вокруг заволновалась с хищным любопытством, когда Рамер девятый соскочил со своего возвышения и направился к ним, ступая совершенно бесшумно, но так тяжело, что, казалось, планки паркета сейчас не выдержат и треснут.
Марк одним быстрым движением переправил Алету себе за спину и выпрямился, встречая гнев повелителя. Интересно, сколько мгновений до оборота?
Толпа слепа, но в некоторые моменты она прозревает. Например, когда ей грозит нешуточная опасность. Пространство, где недавно творилось волшебство эльса, рывком расширилось еще больше.
Никому не хотелось попасть под удар хвоста разъяренного змея.
- Хватит, - повторил повелитель голосом, вибрирующим от злости, - делайте идиота из кого-нибудь другого. Анеботум, конечно, отличная штука, но, демоны меня забери, не настолько, чтобы подбирать объедки с солдатского стола...
- Ваше Величество, а вы, часом, берега не попутали?
