- Ваше императорское величество, я дворянин, - прозвучало это без пафоса и без обиды за оскорбленное достоинство. Лишь как простая констатация факта, о которой повелитель, весь в делах, слегка запамятовал.
Рамер снова поймал себя на недостойном чувстве зависти. Если бы у него было хотя бы два десятка таких людей. Впрочем, он не отказался бы и от пары сотен, лишними не будут.
- Простите меня, барон. Буду рад вас видеть у себя в резиденции.
Волк сверкнул глазами, но ничего не ответил, и, пятясь задом, вышел из кабинета.
- Конечно. Следуйте за мной, ваша милость.
Марк лениво отсалютовал им вслед, и Алета поспешила за провожатым, надеясь, что ее позвали, чтобы сообщить добрые вести об Эшери. И только на полпути ее вдруг нагнала странная мысль: А как этот охранник узнал, где ее искать? Но, подумав немного, Алета решила, что, скорее всего, искали везде - и выбросила ее из головы.
Император бросил взгляд на секретаря: понял? Успел?
- Барон, - тот брезгливо поджал губы, - неотесанный мужлан. Высечь на конюшне и выкинуть.
- За что?
- За глупость, - отрезал секретарь, - бунт ему в Кайоре померещился. Кайора усмирена надежно, два гора назад. И там имеется наш гарнизон, где капитаном - преданный человек.
Рамер сощурился.
- А скажи-ка мне, любезнейший, когда в Кайоре был предпоследний бунт?
- До того, как вы послали туда...
- До того! Когда.
- Три года назад, ваше императорское величество.
- А до этого?
- Четыре с половиной года назад.
- А еще раньше?
- Это было еще при вашем отце... шесть лет назад, ваше императорское величество.
Дураком секретарь не был. А спесь... Это лечилось. Иногда даже без порки на конюшне. Достаточно было натыкать носом в факты, как породистых щенков тыкают в лужу, которую они сделали не в том месте.
- Но там наш гарнизон...
- Если за год нельзя найти подходы к капитану гарнизона, значит, в этом мире что-то не так, - задумчиво проговорил Рамер Девятый. - И еще баронесса...
- Замуж ее нужно отдать поскорее, - сказал секретарь, - лучше всего - прямо сейчас.
- Да? - император шевельнул бровью, - и за кого же?
- Разве у вас мало преданных людей? Мой старший сын, виконт Валси...
- Да ты совсем сдурел, любезнейший? - изумился император, - мальчишке четырнадцать лет, ему в солдатики играть.
- С вашего позволения... горничных он уже щупал...
- Вот именно, - фыркнул Рамер, ни на секунду не принявший предложение всерьез, - и что будет дальше? Женится - и продолжит... щупать? А у супруги стратегически-важное владение.
- Яйца оторву!
- И зачем он тогда будет нужен жене? - император еще не смеялся, но был к этому близок. Секретарь тоже понял, что подкат не прошел, а если так, отчего бы не пошутить, - Нет, Лекс, отрывать яйца мальчику ни к чему. Лучше дать перебеситься и женить, когда гон пройдет. А баронесса... Замуж ее, безусловно, отдать необходимо. За кого - посмотрим, что будет нам выгоднее. Я поручаю тебе составить список, и напротив каждой фамилии написать во-первых, почему этот дворянин может быть предан Империи и императору. А во-вторых... во-вторых, почему он может предать. Недостатки. Пороки. Семейные неурядицы. Долги. Ну, не мне тебя учить. И - пригласи баронессу.
Но Алету опередили...
- Басаэ те...
- Соу!
Обжора озадаченно посмотрел на Эшери. Они сидели на крыше шикарного особняка баронов Шайро-Туан, в тени широкой каминной трубы, возвышавшейся над всей Кайорой.
- Это что?
- Традиционное приветствие. На картаэльском.
- Почему на на фиольском?
- Чтобы слуги не подслушали. Здесь приграничье, язык ближайших соседей знают все.
- А тебе и картаэльский знаком?
- Не в совершенстве. Но в достаточной мере, чтобы понимать. А ты - молодец, с прослушкой не промахнулся. Я думал, они сядут в кабинете...
- Я тоже думал, - пожал плечами Обжора, - но держал в уме и другие варианты. Так что на всякий пожарный провесил прослушку везде.
Эшери с сомнением посмотрел на приятеля.
- И ты еще жив?
- Ну, я же не носился по всей Кайоре, как в зад укушенный. - Обжора хотел еще что-то добавить, но Эшери вскинул руку, призывая его к молчанию. В комнате снова заговорили: резко, напористо, почти зло.
И с каждым словом Эшери все больше и больше мрачнел, уходя в себя. Взгляд зеленых, "бутылочных" глаз застыл в одной точке и приобрел ощутимую тяжесть.
Обжора так и не решился спросить своего сеньора, о чем идет речь. Но дал себе слово непременно выучить картаэльский.
Разговор оказался коротким. Спустя всего две малые клепсидры, гости попрощались с хозяевами и отбыли зеркалом, а господин и госпожа удалились к себе, перебрасываясь короткими и ничего не значащими репликами о хозяйстве и погоде.
Вскоре опекун баронессы приказал подать к крыльцу лошадь и отбыл во главе небольшого отряда. Надо думать, искать свою пропажу. Только после этого Обжора решился тронуть Эшери за рукав.
Монтрез поднял голову.
- У тебя есть еще один камень памяти?
- И не один, а что?
- Давай. Прямо сейчас. Я сброшу на него разговор.
- Эшери...
- Я не собираюсь совершать героическое самоубийство.
- Слава Небу, - выдохнул Обжора, - а то уж я подумал...
- Мы попробуем выскочить, оба. Но, на всякий случай - я передам тебе камень. Он должен оказаться у Императора как можно быстрее. И - это важнее наших с тобой жизней.
- Все настолько серьезно?
- Более чем, - Эшери невесело улыбнулся, - кажется, мы накануне очень большой войны. И, боюсь, остановить ее не получится.
К удивлению герцога, Шаари только плечами пожал. И рассудительно сказал.
- Анеботум. Было бы странно, обойдись здесь без войны. У нас было почти два десятилетия мира. Боги дали нам очень хорошую отсрочку, просить о большем - уже наглость. Дальше мы должны сами.
Как две легкие, неслышные и неощутимые тени, они скользнули с крыши на задний двор, обнесенный высоким забором. Обжора потрепал по холкам двух здоровенных сторожевых собак -барбосы довольно заухмылялись, вывалив языки.
Спустя короткую клепсидру, парни так же неслышно покинули территорию особняка на телеге водовоза, заняв пару пустых бочек. А когда телега, прогрохотав мимо казарм, повернула к докам, Эшери посмотрел на друга и вассала.
- Камень. Он должен попасть к Императору. Как можно скорее. Уходи нашим зеркалом.
