Может, вернуть старика? Или все-таки назначить нового канцлера?..
— Народ меня любит, — запальчиво произнес Альрик. — Моя сила дает стране благоденствие. Богиня дождя не говорит со мной, но ее дар служит мне беспрекословно. А сила зимы, если умело ее приложить, дополнит две другие!
— Сила рек тоже лишней не будет, не так ли? — вкрадчиво поинтересовался Даниш. — Да и сила недр пригодится.
— Верно, — сердце Альрика билось у самого горла, но он не жалел, что натолкнул Рауда на эту догадку. — Если я объединю все доступные стихии, Ригония на голову возвысится над прочими странами Оссидены!
Пусть знает! Пусть наконец поймет. Альрик был уверен, что Рауд не выдаст его, не предаст — даже сейчас, после всего, что между ними случилось.
— Да, я воспользовался твоим положением. Это было некрасиво… Но разве ты отдал бы мне зиму своей волей?
Даниш не стал спорить. Лишь спросил:
— Флоссен и Гаус-Ванден знают о твоих планах?
— А ты как думаешь? — Альрик присел на край стола. — Подозревают, чувствуют, догадываются, но не хотят признавать. Каждый уверен, что к кому к кому, а к нему не подступиться, что он мальчишке на троне не по зубам!
Альрик зло рассмеялся. Болли прав. Все они до сих пор считали его мальчишкой. И этим доводили до белого каления.
Когда он в сердцах хотел уволить Соллена, именно Болли убедил его не торопиться: "Не вините старика. Он помнит вас ребенком и не видит, что вы давно мужчина. Пусть отдохнет, посмотрит на ваши дела со стороны. Великое всегда виднее издали. Тогда герцог поймет, что вы достаточно взрослый и опытный, чтобы править без чужих подсказок".
А может назначить канцлером Болли? Альрик хотел вновь рассмеяться, но внезапно эта мысль показалась дельной. Не сейчас, конечно. Сперва пусть гордецы привыкнут видеть презренного выскочку в зале Собраний, а там кто знает… Половина из них и так повязаны с бородатым купчишкой деловыми отношениями. Они не выставляют на показ свои интересны в торговле и производстве, им нужен посредник, а Болли услужлив и сноровист.
Альрик усмехнулся, вскинул глаза, готовый к спору, но… Даниш смотрел на него с сочувствием.
И все вдруг перевернулось. На секунду Альрику почудилось, что он жестоко ошибся, ошибся во всем, что он вязнет в липкой паутине, перестав разбирать, что верно, а что ложно. Вот перед ним человек, которого он всю жизнь считал другом, с самого детства… Друзей у короля всегда было немного, а сейчас вовсе не осталось.
Как ему не хватало их обоих — Рауда, Варди Соллена… А еще Лармунда, сына королевской кормилицы. Они росли вместе. Потом Лар увлекся науками о земле, и год назад Альрик сам услал его в Южную Землю искать алмазы, которые, по слухам, есть где-то в горах, покрытых влажными лесами.
Болли полезен своим житейским опытом, торгашеской сметкой и хитростью, приземленной мужицкой мудростью. Но он не друг.
Я верну Лармунда, подумал Альрик с отчаянием. Верну Варди, помирюсь с Раудом.
Друзья примут его, повзрослевшего, сильного. И он тоже не будет таить обиду…
Альрик встретился взглядом с мозаичным королем на стене и словно бы очнулся. Король властно простирал руку над своими подданными, и в его светлых вайнских глазах не было и толики сомнений.
Сила не сомневается. Она берет то, что считает своим. А затем проявляет милость к простертым у ее ног…
— Никогда не любил вайнорок, — сказал Альрик совсем не то, что собирался. — Все они пресные. Разве что маленькая фрейлинка недурна. Сочный бутон.
Но и ей не сравниться с Эми, его проказливой стрекозкой. О принцессе и говорить нечего. Хваленая камелия Севера похожа на эскиз женщины, набросанный слабым карандашом, тогда как Эми расписана всеми красками. Горячая, яркая, будто птичка из той самой Южной Земли. Склонная к шалостям и капризам — истинно по-женски.
Он всегда предпочитал искушенных женщин, а Эми досталась ему невинной, пугливой, как жеребенок. Он сам учил ее искусству любви, и ему это нравилось. Все, что она умела, весь ее пыл — все было только для него. Приятно знать, что ни один мужчина не касался ее.
А теперь он сам, своими руками, отдавал Эми другому…
— Я одного не могу понять, — сказал вдруг Даниш. — Зачем ты моришь свою невесту голодом?
Альрик опешил:
— Что за вздор?
— Я узнавал на кухне. Повара ссылаются на твой приказ.
Вряд ли Рауд стал бы так шутить — не в его характере. Значит, кто-то что-то напутал. Или это умысел? Но вайнорцы не жаловались…
— Я разберусь, — бросил Альрик. — Лучше скажи, что делать с этой зимой?
Просить было унизительно — ну так он прикажет! Пусть Даниш дает ему уроки.
Белый Граф пожал плечами:
— Ничего. Ровным счетом. Это сейчас лучший выход. Надо дать стихии то, что ей принадлежит, иначе она отомстит непредсказуемо. Есть средняя мера снега и холода, рассчитанная для ригонской зимы. Нынче, насколько я могу судить, мера эта уже достигнута, а где-то и превышена. Теперь главное не тревожить стихию, и возможно, все успокоится.
— С твоим возвращением, — едко заметил Альрик.
— Вы попросили совета, — Даниш вновь перешел на официальный тон. — Следовать ему или нет, на то исключительно воля вашего величества. Могу ли я быть свободен?
Альрик кивнул.
Дождался, когда Даниш подойдет к дверям и возьмется за длинную золоченую ручку.
— И вот еще что, граф… Хочу, чтобы вы были на балу. Пора сделать официальное объявление.
* * *
Нас с Кайсой посадили под замок. Разумное решение. Но пока я что-то делала, куда-то бежала и была в гуще событий, мне казалось, что каждый день приближает возвращение моего человеческого тела. Теперь же, томясь скукой, я сознавала, что не стала ни на шаг ближе к цели.
Льеты во дворце — теперь сомнений нет. А я сижу, как прикованная!
При мысли о дазской ведьме вдоль хребта по-прежнему струился холодок. И все же, коль скоро госпожа Хьяри не узнала меня, может, имеет смысл рискнуть и подобраться к ней поближе? Вдруг выясню что-нибудь любопытное?
Я видела: известие о Льетах не оставило Рауда Даниша равнодушным. Но он постарался скрыть свой интерес и вообще дал понять, что моя служба окончена. Приказ присматривать за вайнорцами отдан так, для вида. Чтобы была занята и не доставляла хлопот. А его обещание… Об этом я старалась не думать, всеми силами гася в себе трепет надежды. Зачем Рауду возиться со мной? То есть Данишу. Ведь я ему больше не нужна! Что за новая уловка? Да еще подкармливать взялся…
На утро после нашего разговора мне принесли от него коробочку с изрядным куском печеной форели и свежим творогом. И с тех пор трижды в день, как по часам, доставляли посылки со вкусной снедью. Это трогало — как бы я ни убеждала себя, что обольщаться графской заботой не стоит.
