Я тут же поджала губы. При разводе почти все фотоальбомы остались у мамы. Папа забрал некоторые снимки и в рамках поставил их в гостиной на полки шкафа. Все бы ничего, но, как по мне, эти фотографии были отвратными. То я семилетняя в парке сижу в траве вся перепачканная мороженным, то растрепанная и грязная, как ребенок бомжей, бегаю за голубями.
— Чара, если что, ты всегда можешь поговорить со мной, — папа попытался приободряюще улыбнуться, хотя сам разговор получался очень неловким. И для него и для меня. — Или ты можешь поговорить с Хтонией. Господин Агеластос не простой человек. Такие как он вообще отличаются от нас, простых людей, но…
— Пап, между мной и Кирианом ничего нет, — сказала твердо и уверенно, но сама зацепилась за то, что папа и Кириана называл «господин Агеластос». Он ощущал социальное неравенство и то, что мы не ровня Агеластосам. — Пап, спасибо за то, что волнуешься, но у меня правда все хорошо, — я закинула полотенце на плечо и немного неловко улыбнулась, после чего встала с табурета. — Ладно, я пойду. Мне еще собираться на работу.
Прежде чем я ушла к себе, папа еще спросил, как у меня дела на учебе и на подработке. Было видно, что спрашивал он не из вежливости и не для галочки, а потому, что действительно переживал за меня.
В груди сразу расплылось тепло и я мысленно дала себе обещание, что, как только получится, сразу приготовлю что-нибудь вкусненькое, чтобы порадовать папу и Хтонию.
* * *
Проверяя свой телефон, я увидела несколько пропущенных — от мамы, Ксенона, подруги из Кастории. Но больше пропущенных было от Кириана. Ему лишь слегка уступил Иерон.
Стоило мне лишь задуматься над тем, почему Гатис так настойчиво пытался связаться со мной, как парень вновь мне позвонил.
— Наконец-то ты ответила. Я уже начал переживать.
— Извини. Телефон был на беззвучном, — я как раз застегивала куртку, собираясь выходить из дома. — Я не видела, что ты звонил.
— У тебя что-то случилось? Тебя не было на учебе.
Я сразу ничего не ответила, так как доставая из шкафа свою шапку, случайно в зеркале увидела шею, а так же проявившийся на ней засос.
Широко раскрыв глаза, я ладонью потерла покраснение и мысленно прокляла Агеластоса. Какого черта он сделал? Черт возьми, я была готова убить Кириана.
— Чара, ты меня слышишь? — спросил Иерон, так и не получив от меня ответа.
— Да… — растерянно пробормотала, продолжая тереть шею ладонью и царапая кожу короткими ногтями. И что мне делать? Когда вообще это покраснение должно исчезнуть? — У меня появились дела, поэтому я не смогла приехать в универ. Слушай, я спешу. Давай немного позже поговорим.
Иерон предлагал подвезти меня до кофейни. Для этого нужно было подождать его минут двадцать, но я решительно отказалась и, больше ничего не говоря, прекратила разговор, после чего побежала на кухню за табуретом. Поставив его около шкафа, я дотянулась до верхних полок и достала шарф, который обмотала вокруг шеи.
Именно в нем я и проработала свою смену в кофейне. Да, я понимала, что смотрелась нелепо, но, если честно, метка оставленная Кирианом, заставляла меня смущаться. Мне не хотелось, чтобы ее кто-то видел.
— Ты простыла? — Иерон, увидев мой шарф, приподнял бровь. Сегодня он опять приехал в кофейню, но на этот раз в компании нескольких друзей из универа.
— Немного, — пришлось солгать.
— Зачем ты приехала на работу? Позвонила бы и сказала бы, что заболела.
— У меня лишь немного першит горло, — я отрицательно качнула головой и достала блокнот, собираясь записать заказ парней, но Гатис сказал, что я могу идти переодеваться. На сегодня работа закончена.
Все мои возражения были проигнорированы и уже вскоре даже администратор сказала, что я могу ехать домой. Более того, она на этом настояла.
А ведь я хотела поработать. Это хорошая возможность отвлечься и не думать про Кириана, но из-за своей лжи про простуду я была вынуждена пойти обратно переодеваться, а выйдя на улицу, я заметила, что меня уже ждал Иерон.
— Садись. Я тебя подвезу.
— Я могу на метро доехать, — возразила. — Станция не так далеко и сейчас еще светло.
— Ты болеешь, — Иерон открыл дверцу своей машины. — Тебе может стать хуже.
Мои нелепые возражения о том, что я не болею и все ухудшение здоровья проявляется лишь першением в горле, были проигнорированы и, в итоге, тяжело вздохнув, я все-таки села в машину.
— Ты слишком часто отказываешь мне, — сказал Гатис, выезжая на дорогу. — Не отвечаешь на звонки и держишь на расстоянии.
Я сразу не нашла, что ответить и просто уклончиво сказала, что в последнее время скопилось слишком много дел. В это мгновение мне стало неловко, так как я прекрасно понимала, что действительно во многом игнорировала Иерона, а ведь он хорошо относился ко мне и даже сейчас помогал.
Стараясь перевести тему разговора, я спросила, что сегодня интересного происходило в университете и так постепенно мы заговорили про «Зимний вечер», который как раз должен был проходить завтра.
Гатис сказал, где я в сети могла найти фото с прошлых «вечеров» и, с восхищением рассматривая снимки, я понимала, что это действительно невероятное и масштабное мероприятие. Особенно для меня, приехавшей из Кастории.
— Ты все еще не надумала пойти туда со мной?
— Я не думаю, что это хорошая идея.
— До сих пор не воспринимаешь меня, как парня?
— Не в этом дело, — я отрицательно качнула головой. Немного подумала и решила добавить: — Я действительно предпочту остаться с тобой именно друзьями. Ты хороший парень. Просто я тебе не подхожу.
— И опять я получаю от тебя отказ, — Гатис еле заметно наклонил голову набок. — Еще ни одна девушка не говорила мне столько «Нет», как ты.
— А ты часто получал отказы?
— До тебя ни одного.
Некоторое время мы ехали молча, но, уже заезжая в нужный двор, Иерон спросил:
— Почему ты не хочешь попробовать?
— Что именно?
— Отношения со мной. Я тебя не обижу.
— Просто понимаю, что с этого ничего не получится.
Останавливая машину около подъезда, Гатис сказал, чтобы я не спешила с выводами, после чего добавил:
— Надеюсь, что завтра в универе увидимся. Выздоравливай.
— Спасибо.
Я попрощалась с парнем и вышла из машины, после чего побрела к себе. Пока поднималась по ступенькам, задумалась над тем, что Гатиса совершенно не знала, но он был не плохим парнем. Во всяком случае, он не называл меня Очкариком и не оскорблял.
Когда я вошла в квартиру, оказалось, что Хтония уже вернулась из работы и, естественно, папа уже рассказал ей про приход Кириана.
