— Очкарик, привлекательнее тебя даже тот фонарный столб. А теперь подумай серьезно ли я захотел облапать тебя.
— Можно было просто сказать «Нет. Я пошутил». Оскорблять зачем? Вернее, пугать. Объятия с тобой для меня, как фу, — я стиснула зубы, но поймала себя на мысли, что мне сейчас даже ругаться толком не хотелось. Я была истощена сегодняшними событиями.
— Спускайся, — нечто подсказывало мне, что он это повторял в последний раз. Судя по всему, не любил возиться с другими людьми.
— Сейчас ночь и я тебя ни черта не знаю. А вдруг, ты сделаешь со мной нечто плохое?
— Плохое я буду делать с девчонками, а тебя, черт возьми, я сейчас спущу за шкирку.
— Ага. Попробуй, — я фыркнула и закрыла окно, еле сдержавшись, чтобы не сказать, что вообще-то я тоже девушка. Но, немного потоптавшись на месте, все же опять выглянула в окно и сказала: — Ладно. Сейчас спущусь.
Наш дворик был тихим и, несмотря на позднее время, я видела, что соседи играли в карты сидя в старенькой беседке. Поэтому я ничего не боялась, а приход Агеластоса вызывал любопытство.
— Чего ты хотел? — спросила, подойдя к парню. Ночью было прохладно и я вовсю куталась в огромную куртку своего отца, которую прихватила при выходе из квартиры. — И как узнал, что я тут живу? Если честно, ты меня сейчас немного пугаешь.
— Может, не зря.
Он немного приподнял край капюшона и посмотрел на мое лицо, которое сейчас было полностью исцарапанным. Хорошо хоть Хтония и папа поверили в то, что это соседская кошка на меня набросилась.
— Что, Очкарик, из универа прогнали?
— А тебе что с этого? — буркнула.
— Я тебя в рабы присмотрел.
— Какая жалость, что тебе теперь придется искать кого-нибудь другого на эту должность, — я саркастично фыркнула.
— Могу вернуть тебя в универ взамен на твое подчинение.
Я сдвинула брови на переносице и очень сильно нахмурилась.
— Ты сейчас издеваешься надо мной?
— Очкарик…
— Я девушка! — не выдержала и перебила парня, сказав это громче, чем следовало.
— Поговорим об этом, когда у тебя вырастет грудь. То есть, никогда.
— Как же я тебя ненавижу… — прошептала на выдохе, а Кириан на это даже не обратил внимания. Ему было плевать. — И к тебе в чертово рабство я не пойду.
— Две недели полного подчинения взамен на возвращение в универ.
Я на это даже ничего не ответила. Просто развернулась и ушла, громко захлопнув за собой деревянную дверь подъезда.
Глава 3. Делать
Следующее утро началось с очередных угрызений совести. При чем, очень сильных и буквально пожирающих меня изнутри.
Я вообще надеялась проснуться пораньше и незаметно выскользнуть из квартиры, но около двери меня подловила Хтония.
— Ты куда? А завтракать, кто будет?
На все мои нелепые утверждения, что я не голодна, мачеха упрямо отвечала, что мне нужно хорошенько поесть перед началом учебного дня, ведь так и знания будут лучше восприниматься.
Еще оказалось, что папа через Хтонию передал мне шоколадку.
— Это чтобы поднять тебе настроение, — объяснила мачеха. — Твой папа очень любит тебя и гордится тобой.
— Знаю, — буркнула, чувствуя, как совесть еще сильнее начала грызть.
За что меня любить и мной гордиться? Я крайне бестолковая и неудачливая дочь. Но как же я боялась разочаровать отца. И доброты Хтонии я не заслуживала.
Сжимая в ладонях шоколадку, я вышла из квартиры. В это мгновение была переполнена острым решением во что бы то ни стало вернуться в университет, но декан и на этот раз довольно грубо начал прогонять меня из своего кабинета.
— Я никуда не уйду, пока вы меня не выслушаете, — твердо сказала и скрестила руки на груди.
— Убирайтесь, иначе будет вызвана полиция. Вам и так повезло, что никто раньше этого не сделал. Помните что это можно исправить.
Я прекрасно знала, что та брюнетка всем рассказала, что я пыталась вытащить из ее сумочки кошелек, а, когда она это заметила, я на нее набросилась с угрозами, из-за чего и началась драка. По этой причине декан ясно дал понять, что мне место в участке и я должна радоваться тому, что никто не вызвал полицию.
Единственное — этот случай будет записан в мое личное дело.
— Что? — я широко раскрыла глаза и резко наклонилась вперед. — Вы не можете так поступить. Вы мне жизнь испортите. Хотя вы даже в ситуации не разобрались.
— Вы сами себе жизнь испортили. Уходите прочь из моего кабинета.
Покидать это место я не собиралась и все пыталась доказать декану, что я не виновата. В итоге, из кабинета меня вышвырнула охрана. Они вообще вывели меня за пределы университета и сказали, что, если я приду вновь, разговаривать со мной будут совершенно иначе. Судя по всему, очередной намек на полицию.
Я перешла через дорогу и села на бордюр. Смотрела на университет и ощущала, как все внутри полыхало от чистой ярости. Конечно, я знала, что богатеньким многое дозволено, но не до такой же степени. Меня будто бы в грязи вываляли и я до дрожи во всем теле злилась из-за того, что той брюнетке ничего не будет — она в этой ситуации жертва. А я агрессор и воришка. Ту, которую вышвырнули из универа и, скорее всего, из-за такой записи в личном деле, ни одна комиссия меня не примет в другое учебное заведение.
И как мне после такого папе в глаза смотреть?
Я сделала глубокий вдох и подняла голову. Как на зло, именно в этот момент, около универа увидела ту брюнетку. Она тоже меня заметила и улыбнулась, после чего помахала мне ладонью. Наверное, это была самая мерзкая и надменная улыбка, которую я только видела в своей жизни и именно она стала для меня, подобна револьверу приставленному к голове и уже вскоре выстрелившему.
Я настолько сильно злилась, что даже ладони подрагивали, но это не помешало мне перелезть через забор, чтобы вновь, в обход охране, попасть на территорию университета. Внутренне я понимала, что поступала неправильно, но сейчас я была готова на все, лишь бы утолить свой гнев и так же не разочаровать папу.
У нескольких студентов я спросила, где можно найти Кириана Агеластоса и, благодаря их подсказкам, дошла к комнате отдыха, где на одном из диванчиков вальяжно разместился блондин. Он что-то читал в телефоне и, к счастью, сейчас был один.
— Ты действительно можешь вернуть меня в университет? — спросила, подойдя ближе. — И что означает две недели полного подчинения?
— Месяц, — парень даже не посмотрел на меня. Не оторвал взгляда от телефона и мне показалось, что сейчас он куда мрачнее, чем обычно.
— Что? Ты же говорил про две недели.
— Это было вчера.
