Набросился на нее, как голодный. Проник в открытый и податливый ему рот, торопливо целуя и прикусывая нежные губы. Чуть не кончил от накатившего возбуждения. Мать твою! Сам ведь не целовался хрен пойми сколько лет. Запретил себе, как запретил лживую мерзость под названием любовь, оставляя только секс. Купленный по договорной цене и честный, не смотря на грязь общественного порицания. Тело в обмен на блага: деньги, карьеру, защиту — что угодно, но только бартер. И все опять к чертям собачим… Течет сквозь пальцы мелким песком, ломается, как высушенные пустынным зноем ветки.
Кончик языка защипало от соленой горечи, и в сладость торопливого поцелуя вплелась неправильная и абсолютно лишняя нотка. Ударила по кипящим мозгам отрезвляющей пощечиной, и Марк отпрянул, насильно лишая себя необходимого.
Шерил плакала. В почему-то разодранной майке, взлохмаченная и бледная, смотрела на него широко распахнутыми глазами, из которых одна за одной катились крупные слезы.
Девочку мелко трясло, и у него озноб пошел гулять. И вроде не в первый раз сырость видит — девки перед ним такие концерты устраивали — но то было ложью, а это настоящее… Как и поцелуй, продиктованный не желанием, а испугом.
И ничего толкового в голову не лезет, кроме короткого:
— Хватит.
Шерил послушно заморгала, стараясь сдержать рыдания, но тут же громко всхлипнула.
— Н-не… не трогайте, Алекса, пожа-а-а-уйста. Я всё… всё… — опять губы закусила, а слезы пуще прежнего.
Как будто под дых ударила. Опять не за себя просит, вот глупая… Остатки гнева исчезли, рождая внутри совершенно иное чувство. Для всех чудовищем был и плевал на это, но с ней… С ней этого не хотелось.
Одной рукой, очень осторожно, Марк вытер с бледных щек дорожки влаги.
— Не трону. Поцелуй.
Шерил потянулась вперед, и он подхватил куколку на полпути. Накрыл еще дрожащие губы своими, награждая за храбрость медленной лаской. Целовал так, как будто она действительно из хрупкого фарфора и может разбиться от малейшего не осторожного движения.
Малышка торопливо открывала ротик и пробовала перехватить инициативу, но Марк не позволил. Мягко, но уверенно пресекал попытки завлечь себя в более откровенные ласки, сосредоточившись на почти невинных прикосновениях. И в какой-то момент девочка замерла, перестав вздрагивать так сильно. Все еще сжимала пальчики на его плечах, и дышала через раз, но первая волна паники схлынула. И его отпустило следом. Ледяные обручи, сжимавшие мышцы, лопались, освобождая путь согревающему току крови, и пульсирующая боль в затылке стихла, давая возможность сделать свободный вдох.
Это было словно попасть после схватки в регенерирующую камеру. Один раз там лежал, когда у командира их отряда было паскудное настроение, и он решил стравить нескольких подопечных с Бестом — тигром, которого достал из центра репродукции по своим блатным каналам. Никогда не забудет это ощущение. Боль уходила волнами, оставляя поле себя тихое опустошение и успокоение. Но губы Шерил были в сотню раз мощнее регенерирующего геля.
Куколка прерывисто вздохнула, и обоняния коснулась первая сладкая нотка ответного желания. Его чувственная девочка… Послушная, нежная малышка…
Маленький язычок толкнулся в рот, требуя перевести ласку в другую тональность. Не стал отказывать — в брюках давно все болело и требовало разрядки.
Исхитрившись, скинул с малышки остатки майки, освобождая шикарную грудь. Покатал между пальцами горошинку соска, и от тихого полустона чуть с ума не сошел. Какого хрена она в штанах?! Запретит носить вообще — только юбки! И никаких трусиков, чтобы в любой момент взять можно было. Хоть в кабинете — на столе, хоть в оранжерее.
Не разрывая поцелуя, перенес на кровать, опрокидывая полуобнаженную куколку на спину. Под пальцами затрещала ткань — одежде конец, да и черт с ней. Скользнул ладонью между бедер и медленно провел вдоль бархатных складок, задевая каждую чувствительную точку. Стройные ножки послушно раздвинулись, приглашая заменить ладонь горящим от нетерпения членом.
Выдержки хватило только рубашку сорвать и ширинку расстегнуть. От прикосновения влажной плоти сам застонал, слегка прикусывая сладкие губы. Толкнулся вперед, наваливаясь и прижимая малышку к себе.
Невозможно тесная! Такая узенькая, как будто не брал ее каждый вечер, а порой и утро. Плавным толчком погрузился глубже и замер, давая привыкнуть к себе. Несколько мгновений, а потом сорвался.
Жадно лаская обнаженную девушку, задвигался, улетая от ощущения соединения их тел. Возбуждение нарастало снежным комом, подталкивало нападать снова и снова, но невероятным образом ещё держался, заставлял себя следить за ее наслаждением тоже, и когда ощутил первую ответную дрожь, опять остановился, давая обоим остыть.
Малышка недовольно застонала, толкнулась бедрами вверх, пытаясь вернуть темп, но он держался. Спина взмокла от пота, чего сейчас хотелось — в несколько движений довести себя и ее до взрывного оргазма, но сегодня он услышит то, что давно должен был.
Опять несколько движений и опять остановка. Еще раз и еще… Не выдержав, Шерил вскрикнула. Заерзала в его руках, требовательно запуская коготки в шею, и только тогда Марк позволил себе оторваться от распаленной до предела малышки.
— Попроси, — прохрипел, вглядываясь в потемневшие от желания глаза.
Истерзанные поцелуями губы дрогнули.
— По… пожалуйста…
Хорошо, но не то.
— Имя.
Качнулся вперед, и куколка застонала.
— Мистер…
Заткнул поцелуем, в наказание сжимая и лаская самую роскошную грудь на свете. Шерил захныкала.
— Имя, — выдохнул в девичьи губы. Двинул бедрами, из последних сил удерживая себя и ее на краю, и через томительно долгое мгновенье услышал охреннено прекрасное:
— Ма-а-арк…
Все, он больше не мог. Не хотел и не собирался. Это было порочнее и слаще чем в самых улетных фантазиях. Идеально до последнего полутона, и можно кончить, едва услышав первый звук.
Двинулся вперед резким толчком, подхватывая выгнувшуюся навстречу куколку под бедра, и яркая разрядка взрывной волной зашвырнула за пределы Вселенной и времени, стирая все, кроме девушки в его руках. Стонущей от наслаждения и такой же сильной разрядки. Шелковая плоть сокращалась вокруг его члена сильными и частыми толчками. Возбуждала на новый заход — потому что одного чертовски, просто немыслимо, мало. Никаких передышек. Только не сегодня, когда он, наконец, дорвался до Шерил, собственноручно поставив крест на планах запихнуть эту малышку в выстроенные им рамки.
Перехватив куколку крепче, Марк рывков сел на постели, меняя позу на «лицом к лицу».
— Хорошая девочка, — голос ломался и хрипел, от быстро нарастающего возбуждения, — закрепим результат.
И, подтолкнув ближе к себе, вовлек малышку в новый, очень долгий поцелуй.
