— Брисыч, я так понимаю, не понял, что перед ним? — невесело хмыкнул Андрей.
— Кажется, что не понял, но… сейчас это не особенно важно.
— Слава, судя по всему, тоже, или торчала бы сейчас с нами. Когда собираешься ей рассказать и почему молчишь сейчас? — нахмурился безопасник. Мое решение явно ему не нравилось.
— Потому что пока это волшебное знание ей только нервы дернет, — я расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Рабочий день давно закончился, и костюм меня знатно задолбал. — Расскажу, как только выясню все до конца. Предупрежу, чтобы была осторожнее. В конце концов, по правилам она перед уходом должна «консервировать» кабинет.
— Славка этого не делает? — почти натурально удивился Тарасов. А я смотрел на него и не мог понять прикалывается безопасник или говорит всерьез.
— Андрей, прекрати, — отмахнулся от мужика, — никто этого не делает. Даже свежее мясо ноуты не сдает, хотя, по идее, должны. Ты сам хоть раз закрывал?
— Нет, — покачал головой Тарасов.
— Вот и я нет, — развел руками в стороны. — Слишком много геморроя.
— Надо начинать вводить штрафы, — проворчал безопасник.
— Вот когда авторизация будет занимать меньше двадцати трех минут, или сколько там по последним данным, вот тогда и начнешь штрафовать, — усмехнулся я. — А сейчас это не вариант. Тебя на вилы поднимут. Славка в первую очередь.
Тарасов хотел спросить еще о чем-то или возразить, но в этот момент дверь в его кабинет открылась и в комнате нарисовался Келер. Еще более похожий на акулу, чем когда-либо. Фирсов и его «отпуск» явно подкинули юристу проблем. В по-женски почти тонких пальцах Виктор сжимал картонную хрень для кофе. Три стакана.
— Келер, ты — фея, — Андрей даже перегнулся через стол, отрываясь опять от монитора, чтобы забрать свою порцию.
Вит на комплимент сомнительного характера никак не отреагировал, молча протянул мне напиток, сам уселся в соседнее кресло и сделал глоток.
— Рассказывайте, — холодно и по-деловому коротко обронил юрист. Тарасов кивком головы указал на меня и вернулся к прерванному занятию. А я коротко объяснил Виту суть проблемы.
— Посмотрим, конечно, что скажут Хомская и Ристас, но просто, чтобы вы оба понимали, — подтянул Келер узел галстука, — нужны доказательства, свидетели и факты, независимая экспертиза, если дело дойдет до суда. Пока картина следующая — Воронова накосячила, а вы оба ее покрываете. Хомскую можно только выгнать с волчьим билетом за несоблюдение должностных инструкций.
— Я тебя услышал, — кивнул я юристу. Тарасов бросил на Виктора раздраженный мимолетный взгляд и снова погрузился в поиск. — Записей будет достаточно?
— Вместе с анализом, да. Нужно либо доказать, что Воронова не писала тесты, либо доказать, что кто-то это сделал за нее, если дело дойдет до официальных разбирательств.
Я кивнул, думая о том, что я сделаю все, чтобы официального расследования не случилось, а Келер сделал еще глоток кофе. К своему я пока не притронулся, следя за прогрессом в Ирите.
— Игорь, — обратился ко мне юрист, отвлекая, — Славе лучше знать о том, что происходит.
— Расскажу, — дернул недовольно головой, наконец-то тоже делая глоток, чтобы скрыть выражение на роже. Расскажу, но точно не сегодня, пусть отдохнет от всего хотя бы один день. Один гребаный день — это немного.
— Когда приедут Хомская и Ристас? — снова подал голос Виктор, бросая нетерпеливый взгляд на трекер. Я повторил вопрос для Энджи, и ИИ оповестила всех о том, что обе девушки уже в здании и сейчас поднимаются в лифте.
— Может им тоже за кофе пока сходить… — протянул задумчиво Тарасов, скорее разговаривая с самим с собой, чем с нами.
Келер презрительно фыркнул, еще туже затягивая узел темно-серого галстука и ровнее садясь в кресле.
— Не стоит, — пояснил он, кривясь, — пусть чувствуют себя максимально некомфортно. Сегодня добрых ментов здесь не будет, только злые, да, Ястреб? — кинул он на меня понимающий взгляд.
— Да, — подтвердил, закатывая рукава рубашки.
— Черти гребаные, — пробормотал безопасник, качая головой.
А через десять минут Ксения и Елизавета сидели на самом краю низкого дивана, и несчастная Хомская готова была свалиться в обморок. Она побледнела так, что почти слилась цветом с белой стеной за собственной спиной, Ристас вертела в руках электронную сигарету и выстукивала нервную дробь носком туфли.
— Как ты это объяснишь!? — не выдержала лид хиаров, вскакивая на ноги и разворачиваясь к Лизе, когда Тарасов закончил. Само собой, ни про Воронову, ни про кривые тесты мы ничего им не говорили, только про Фирсова и его «битый» или не совсем чип и изменения в статусе.
Хомская совсем скукожилась и уменьшилась в размерах, как будто пыталась окончательно слиться с окружающей обстановкой.
— Ксения Владимировна, — побарабанил пальцами по подлокотникам кресла Келер, невозмутимо наблюдая за происходящим, — полагаю, вам тоже неплохо было бы объясниться. Вы передали права младшему сотруднику, зная, что внутренними протоколами безопасности совершать подобные действия запрещено, — голос юриста звучал ровно и совершенно безэмоционально, слишком ярко подчеркивая контраст с интонациями и раздраженным рычанием Андрея еще несколько секунд назад. И, честно, я не брался судить, что из двух пугало обеих, прости Линус, хиарш сильнее.
Ксения развернулась к нам на каблуках мгновенно, вздернула подбородок и выпустила иголки и когти, готовясь, очевидно, нападать.
— Я передала права, — скрестила она руки на груди, сверля меня полным упрека и праведного гнева взглядом, — потому что благодаря Ястребову мы последние полторы недели зашиваемся. На условиях фриланса в Иннотек принято двадцать новых сотрудников…
— Двадцать два, — поправил я холодно, начало яростной тирады меня не особенно впечатлило.
— …и я ни хрена не успеваю! — зарычала она, игнорируя мой комментарий, убирая короткие черные пряди с лица. — Четверть из них еще даже толком не оформлены!
— И? — не выдержал Тарасов, подаваясь вперед. — Вы хотите сказать, что это повод нарушать протоколы и игнорировать инструкции и прямые приказы генерального директора?
— В таких условиях невозможно работать! — рыкнула хиар. — У меня всего двадцать четыре человека в штате на весь огромный Иннотек! На все отпуска, больничные, премии и поиск новых сотрудников в бухгалтерию, клинниг, суппорт и хренову тучу других отделов. Я — человек, а не машина, — добавила девушка полным яда голосом, — и мне нужно время на сон, отдых и еду.
Я скривился. Хорошенькая и спокойная обычно Ксения превратилась во что-то скандальное и мерзкое буквально за несколько секунд. Она почти кричала, хотя раньше я за ней такого не замечал. Немного вытянутое лицо пошло пятнами, темное каре больше не выглядело аккуратным, а карие глаза метали молнии. Юпитер, ты сердишься — значит, ты не прав, да? Или сердишься, потому что виноват и понимаешь это?
