— Ты спрашивала о том, что происходит в Иннотек, — повернул он разговор в другое русло и поднялся, чтобы убрать пустые тарелки. — Что успел рассказать Савельев?
— Я знаю только про увольнения Ристас и безопасников, Сашка не в курсе деталей, — поделилась с Гором, рассматривая просторную светло-серую кухню и невольно сравнивая ее с собственной. У Гора вообще вся квартира примерно такая, насколько я успела заметить: много воздуха, пространства, света, но… бардак. Не тот бардак, который завал, а тот бардак, когда просто не замечаешь каких-то мелочей: кружка на подоконнике, бутылка воды рядом с кофеваркой, ложки и вилки снова на краю раковины, полотенце на спинке стула.
— Надеюсь, что это действительно так, — непонятно отозвался Ястреб, возвращая меня в реальность, повернулся ко мне, опираясь о столешницу и посвятил в те самые детали. Рассказал про Ристас и Хомскую, про Фирсова и его труп, про безопасников и доведенного всем этим Борисыча, про «мои» косяки.
Я слушала и охреневала, и пыталась задавить в себе желание схватить комп и самой залезть в систему, посмотреть на эти тесты, вытащить, воковырять все, что там еще могло быть. И, видимо, что-то такое отразилось на моем лице, потому что по губам Ястреба расползлась знакомая ехидная улыбка.
— Все завтра, Слав, — скрестил он руки на груди. — К тому же только завтра тебе привезут новые телефон, ноут и трекер.
— Энджи? — вздохнула я, с трудом, но принимая ситуацию.
— Перетащим данные, но сливать я пока не буду.
— Ты сказал, что код похож на мой, — растерла я лоб. — Насколько похож?
— Один в один, — Игорь сделал шаг ко мне, подал руку, помогая подняться. Часы показывали полпервого и нужно было укладываться.
Процесс принятия душа и собственного укладывания проходил также эпично, как и выгрузка из машины, если не хуже, и все действо растянулось где-то часа на полтора. Мне было и стыдно, и неуютно и бесяче, потому что такой беспомощной я не чувствовала себя с детства. Дикое какое-то состояние, когда ты не можешь самостоятельно даже стоять ровно. Потому что нога ноет, потому что на весу долго держать ее тяжело, потому что дотянуться даже до геля для душа на полке без посторонней помощи ты не можешь. Даже на долбанный унитаз сесть сама не можешь. И это трэш. И это… что-то снова сдвинуло во мне.
И уже лежа в постели Гора, чувствуя его дыхание на макушке, ощущая тяжелую руку на талии, большое тело прижимающиеся сзади, я осторожно водила пальцами по теплой коже и вместо того, чтобы думать об аноне, о подставе, в которую вляпалась из-а него, о геморрое, который нужно было каким-то образом разгребать, кайфовала. Понимала, что это совершенно иррационально и глупо, но все равно улыбалась. Мне было, хорошо, мне было правильно рядом с ним, было спокойно и… безопасно. Утерянное, когда-то давно чувство безопасности, сейчас вернулось. Накрыло, укутало, позволило глубоко и ровно дышать. Я нежилась, купалась в нем, дурела. И что-то горячее, и огромное билось внутри.
Взгляд Гора этим утром, его беспокойство, его бесконечные терпение и поддержка, даже его невыносимой порой упрямство…
Я осторожно, стараясь не разбудить Ястреба, повернулась, провела кончиками пальцев по колючему подбородку, прижалась крепче, чтобы быть как можно ближе, поймала его следующий выдох губами. От него все еще немного пахло гелем для душа и ментолом зубной пасты, пахло им. Темным ликером.
— Я люблю тебя, Гор, — прошептала едва слышно, прижимаясь еще крепче, целуя коротко и наконец-то закрывая глаза.
Ястреб не проснулся, по крайней мере, дыхание оставалось все таким же глубоким, но хватка на моей талии стала крепче. Я снова блаженно улыбнулась и провалилась в сон. И этой ночью меня не кусали призраки прошлого, не беспокоила нога, даже кожа под бинтами не зудела.
А утро принесло с собой новый ворох геморроя, как это обычно и бывает.
Мы съездили за вещами, вернулись и успели растолкать продукты по шкафам и в холодильник, но, кроме этого, больше не успели ничего. Гору позвонил Тарасов, и Ястреб умчался в Иннотек то ли разгребать очередной завал, то ли снова кого-то увольнять. Скорость, с которой в последнее время летели головы, поражала. Впрочем, как и скорость, с которой из Энджи вылезали все новые и новые баги. И из последнего, на самом деле, напрашивался только один логичный вывод: где-то в огромном и тяжелом коде ИИ есть бэкдор, и появился он там не так давно. И я могу даже попытаться его найти… Поправка, могла бы попытаться его найти, если бы не одно «но»… У меня по-прежнему не было ни ноута, ни планшета, нихрена, что было бы подключено к внутренним системам Иннотек. Ястреб оставил только смарт, обычный масс-маркет, сказав, что остальное привезет сегодня.
Проблема в том, что слоняться по квартире без дела мне надоело минут через сорок, на телек после вчерашнего я смотреть не могла, а нога по-прежнему безбожно ныла, тянула и выкручивала мышцы, о существовании которых я еще совсем недавно даже не подозревала.
Мне нужно было отвлечься, нужно было найти себе занятие, или я бы сошла с ума.
А поэтому через три часа после того, как Игорь отчалил в офис, и после того, как я соорудила нам нехитрый ужин, я в нетерпении срывала упаковку с нового ноута, даже не успев толком закрыть дверь за курьером.
Железо, конечно, так себе… Но мне на нем, слава Линусу, не тесты писать. Он нужен мне совершенно по другой причине — для поиска.
В больнице было достаточно времени, чтобы подумать и разложить по полкам все, что произошло за последнее время. Анона, сбои и глюки в системе, даже явление «Дыма» на мою кухню. И все это дерьмо полезло незадолго до того, как мы взяли в Иннотек свежее мясо. Возможно, одно с другим совершенно никак не связано, а возможно, что связано напрямую. Но этот вопрос я решила отложить на потом. Потому что на повестке дня стоял совсем другой: больше всего мне не давали покоя слова лже-Дыма: «Не трогай маму, Стася, не лезь к ней!»
Хорошая попытка сыграть на страхе и чувстве вины, попробовать мной манипулировать. Просто замечательная, признаю. И, скорее всего, она бы даже удалась, если бы не Ястреб, если бы в ту ночь в квартире я была бы одна. Но… не сложилось. И Гор помог мне вернуть ощущение себя.
Сон или реальность?
Я ответила ему, что это был сон, и солгала. Солгала не только Игорю, но и самой себе, потому что была все еще напугана, потому что после того, как увидела Гора и собственную руку с ножом у его горла, понимание, что это уже даже не малая психиатрия, а шизофрения в чистом виде, накрыло с головой.
Страшно и странно, когда не можешь никому доверять, еще страшнее, когда не можешь доверять самой себе и собственным ощущениям, чувствам, даже памяти. Особенно для меня.
Вся эта ситуация изначально была направлена на то, чтобы выбить меня, запустить мне в кровь, мозг и нервы червя, не просто забравшего ключи от системы, но чуть не повесившего ее всю.
Так почему же «Дым» так не хотел, чтобы я добралась до Екатерины Николаевны? Зачем так старательно меня запугивал?
