— А ты думаешь, он сам обдолбался? Просто ни с хрена ли решил устроить себе передоз, да? — издевательских нот из голоса убрать не вышло. Да я, на самом деле, и не особенно старался. — Это синт, Лава, ты представляешь, сколько нужно сожрать, чтобы сдохнуть? Или ты считаешь, что в придурке-Жене вдруг проснулась совесть? Знаешь, твоя подстава, конечно, поступок — дерьмовый, но не настолько, чтобы кончать жизнь самоубийством!
— Аварию и смерть Фирсова связать можно, — не желала отступать она, но в голосе уверенности немного убавилось. — Этого должно хватить.
— Ты, действительно, такая наивная, Славка? — не удержался я.
— А ты действительно не понимаешь рисков? Я не буду заявлять об аноне! Авария и Фирсов, хрен с ним, сообщения — окей, но об остальном не проси!
— Слав…
— Разговор закончен, Гор, — она подхватила угробищные костыли. — А теперь сдел…
— Воронова, я тебя сейчас силой в тачку затолкаю и отвезу в ментовку, — прорычал, выхватывая пластиковое убожество из тонких рук, придерживая Воронову, чтобы не свалилась. С глухим стуком костыли свалились на пол, Лава смотрела зло и с вызовом, кривились губы, раздувались тонкие крылья носа, частила жилка на шее. — Вокруг тебя дерьма творится мало? Почему ты думаешь о чем и о ком угодно, только не о себе? Что за идиотское, на хер никому ненужное самопожертвование? — Я сжимал ее в руках и сверлил взглядом.
— Я не буду тебя подставлять, — в который раз проговорила Слава, процедила по слогам, сжимая мою футболку в пальцах до побелевших костяшек.
— Это мне решать, — ответил в том же тоне. — Я взрослый мужик и последствия своих поступков понимаю. Поковыряются и отвалят.
— Нет, — отчеканила она.
— Я ведь действительно тебя силой в машину затолкаю, Славка. Не доводи.
— Очень страшно! Оформят, как ложное обращение, — усмехнулась зло, легко толкая в грудь.
— Воронова!
— Ястребов!
— Мать твою, Славка! Тебя душили, толкали, валяли по земле, на тебя два раза напали, он пробрался в твою Энджи, — не смог сдержаться я, видя, как сжались в упрямую тонкую линию губы. — Как только вернется твоя мама, уверен, что доберется и до нее, он строчит тебе эти долбанные анонимки, и собственные мозги ставлю на то, что дрочит над каждой. Что? Что еще он должен сделать, чтобы ты наконец-то перестала прятать голову в песок?! Разбить о нее твой же ноут? Подослать к тебе очередного Мирошкина?
— Мирошкин не… — начала она, снова толкая и осеклась. С шумом захлопнула рот, забарахталась в руках, завертела головой, шаря взглядом по полу столу. Совершенно другим взглядом, затуманенным не так.
— Ноут, — пробормотала. — Гор, — она завозилась сильнее, завертелась. — Да отпусти же, ну!
— Лава…
— Я, кажется, поняла, — Славка прекратила извиваться, опять посмотрела на меня. И пульс на шее по-прежнему сходил с ума, и глаза лисьи блестели, но уже совершенно по-другому. — Мне нужен ноут и кривые тесты Фирсова, Ястреб, пожалуйста, — Славка выпустила несчастную футболку из рук, разгладила складки, выдохнула, вдохнула, продолжая смотреть на меня. — Пожалуйста, Гор. Я сейчас все объясню.
И я сдался. Отступил на время, осторожно вернул Славку на диван и ушел в гостиную за ее новым ноутом. А к этому разговору, мы вернемся, и заявление она напишет и, если понадобится, я ее действительно заставлю.
Воронова выхватила у меня ноутбук мгновенно, открыла и застучала по клавишам, не говоря больше ни слова и казалось, вообще забыв о моем существовании. Смотрела, немного сощурившись в монитор, нетерпеливо и раздраженно откидывая непослушные пряди с лица. Она была… уютной сейчас, в обычной домашней одежде, с выбивающимися из длинной косы прядями, очень правильно ощущалась в этой комнате, в моей квартире, рядом со мной.
Наверное, у каждого мужика бывает такое, когда ты смотришь на женщину рядом, и кайфуешь просто потому, что она рядом, дышит одним с тобой воздухом, смотрит на одни и те же вещи, но немного по-другому, таскает из шкафа твои футболки, переставляет мелочи так, что ты потом не можешь найти, занимает розетки в доме собственными зарядками, и тебе остается только смириться и сиротливо пристроиться со своим несчастным смартом где-нибудь под потолком.
Я сегодня все утро натыкался на Славкины вещи: от зубной щетки и кремов в ванной, до халата, валяющегося на спинке кресла в спальне. Натыкался и застывал на сотые доли секунды, стараясь въехать в новую реальность собственной жизни, пройдет ли это ощущение когда-нибудь и если, то когда? На самом деле, момент хотелось оттянуть.
Забавно, но в ее квартире такого не было, а у меня прям клинить начало.
Скорее всего, это что-то из далекого прошлого, доставшееся по наследству от предков: понравившуюся женщину обязательно надо тащить к себе в пещеру.
Вот и я… Затащил и радуюсь, как дурак.
Интересно, Лава понимает, что творит со мной? Хоть на мгновение? Чувствует, когда целует, когда касается, когда жмется ко мне во сне?
Упрямая, бесячая, временами, лиса. Как сегодня бесячая, аж до желания укусить.
Я не мог, как она, не умел, как она, срезать углы и сглаживать неровности. Наверное, есть другой способ уговорить Лаву написать гребаное заявление, наверное, он простой и очевидный, но в мою башку не приходит. Я действовать могу только через логику, через прямые и понятные связи, через надстройки и ровные строчки. Это Воронова свои тесты привыкла выкручивать под невероятными углами, это она любой код может наизнанку вывернуть, так чтобы всеми кишками и швами наружу. Вот как сейчас…
Что у Лавы в голове сейчас? Что такого в Мирошкине, что она моментально растеряла весь запал и желание спорить и уткнулась в ноут?
Келер его прошерстил от и до, Тарасов с Чертом вытащили и выпотрошили все, что можно. И не было в бывшем уголовнике совершенно ничего примечательного. Просто очередной мудак, и с Вороновой вообще никак не связан был до нападения.
Вибрация трекера на руке заставила бросить взгляд на экран, знакомый номер и четыре коротких буквы в имени. Я скривился и ушел на кухню, чтобы не мешать и не отвлекать Славку, подцепил со стойки в коридоре собственный смарт.
— Скажи, что тебе есть чем меня порадовать, — проговорил, нажимая кнопки на кофемашине.
— Это ты меня вчера порадовал на ночь глядя, и есть первые результаты, — отозвался меланхолично Черт. — Со мной сегодня парень из Тюкалинска связался, он, кажется, кое-что нашел.
— Я тебя вчера много чем радовал. Про Диму Нестерова? — спросил, подхватывая кружку и прислоняясь спиной к шкафу.
— Нет, это касается его матери и твоего последнего сообщения. Никита тут поспрашивал по поводу связей и контактов и выяснил, съездил в детский дом…
— Только не говори, что ей все-таки удалось кого-то усыновить, — не поверил я. Отставил кружку, сжимая переносицу.
