— Как долго Станислава Воронова в офисе сегодня?
— Два часа, тридцать восемь минут и сорок три секунды, — выдала машина.
Я кивнул.
— Заблокируй Станиславе Вороновой доступ к серверу, почте, связи, — челюсть девчонки поползла вниз, стоило ей услышать первые слова. Глаза сверкнули гневом. Настоящим, вкусным до умопомрачения. Я затолкал подальше неуместное возбуждение и продолжил, — текущим проектам и особенно в виарную.
— Код подтверждения, князь Игорь.
— Ястребов… — зашипела Слава, сжимая кулаки.
— Введу вручную, — отозвался я на слова ИИ и пробежал пальцами по клавиатуре.
— Ты этого не сделаешь… — еще одно грозное.
— Благодарю, князь Игорь. Доступ заблокирован.
Воронова с шумом закрыла рот, прожгла меня злобным взглядом. Дыхание громкое и губы сочные, закусанные.
Горячая.
Я выгнул бровь, склонил набок голову.
Один. Два. Три. Чет…
— Ястребов, — прошипела Слава, вздергивая тонкое тело вверх. Резко, порывисто. В один миг оказалась рядом, склонилась, опираясь руками о ручки кресла, нависла надо мной. Так, что коса упала вперед, касалась моего живота. Запах ее ванильный… Я поплыл.
Злился и плыл.
Чудовищное сочетание похоти и гнева.
— Говори, — протянул, — только по существу, Воронова. Работать ты сегодня не будешь, если еще не поняла.
— С каких пор ты решаешь, — она склонилась еще ниже…
Черт его знает, как удалось сдержаться. Не схватить ее, не сжать, втискивая в себя. Так, чтобы ни миллиметра между нами, так, чтобы дыханием обжечь, чтобы в удивленных, наверняка, напуганных глазах свои увидеть. Как удалось отвлечься от ее губ…
— …когда мне работать, а когда нет, — смысл слов до сознания доходил с задержкой. Нехилой такой, секунд в пять. Сбой системы. Очередной баг где-то в нейронных связях. — Ты…
— Энджи, Ирита и все, над чем ты сейчас работаешь, — подался я вперед, заметив со странным, извращенным удовольствием, как дернулась Слава, как напряглась, слегка покраснела.
Еще красивее стала. До невозможного. До нереального.
Пять месяцев. Пять месяцев я прохожу через это каждый гребаный день. Казалось, что уже переборол, переболел. Казалось, что начало отпускать. Что колдовство ее долбаное силу потеряло. Ослабело. Да?
Хрена с два, наивный идиот.
Ничего не ослабло, ничего не поменялось. А после вчерашнего… После нее уставшей, домашней, растерянной и напуганной, не такой колючей все хуже. Еще хуже.
Я поднялся, сжал ее плечи, отстраняя от себя, не реагируя на ток, на канаты и цепи между нами. Прямо в пальцы, в нервы.
— …это мои проекты, Слава, — прорычал. Не от злости, от похоти. — И, если я говорю, что сегодня ты не работаешь, значит, ты не работаешь. Не заставляй меня звонить Борисычу и говорить с ним. Он тебя на неделю дома посадит.
— Ты… — взгляд метался по моему лицу, тело почти незаметно дрожало, румянец еще ярче. — Ты бесишь!
Доведет ведь. Сама доведет…
— Врешь, — улыбнулся я, разжимая руки и возвращаясь в кресло. А она осталась стоять. Тонкая, потерянная, удивленная.
Слава открыла рот и… тут же закрыла. Смотрела так, будто я ее ударил, а я следил за реакцией, за взглядом, за дыханием, за подрагивающими длинными пальцами.
Кажется, она не понимала. Действительно не понимала, пока я не озвучил очевидное.
Как же так, Слава? Серьезно?
И по перепуганному взгляду, по расширившемся зрачкам понял, что да, серьезно…
Даже смешно.
Слава опустилась в кресло. Медленно и заторможенно, будто во сне. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдох, а потом открыла и вздернула подбородок. И будто не было того мига, будто не было моих неосторожных слов.
— Нет, — ответила спокойно и холодно. — Ты действительно бесишь, — уголок губ чуть дернулся.
И она перевела взгляд за окно, не спешила уходить, казалось, что задумалась, будто прислушивалась. Возможно, искала аргументы, чтобы меня убедить.
Я на ее слова предпочел не реагировать. Терпеливо ждал. Как выяснилось, я вообще могу быть очень терпеливым.
Воронова оторвала взгляд от окна, чуть поморщилась. Сдулась.
— Кто это, Ястребов? — кивнула она головой на монитор. — Полистываешь криминальную хронику на досуге? Кодить помогает?
Я склонил голову к плечу, сощурился, возвращая очки на место.
Менты ее еще не дергали… Почему?
— Это мужик, Слава, который твой мобильник вчера увел. И, как видишь, он действительно звезда обложки любой криминальной хроники. Фотографии Виктор получил с городских камер, во рту у трупа предположительно твой смарт, — развел руками в стороны. Не видел смысла скрывать. Доблестная полиция ей все равно расскажет.
Воронова дернулась, сглотнула гулко.
— А… — выдала она очень емкое и замолчала. Длинные пальцы неровно выбивали дробь на подлокотниках стула, едва подрагивали уголки губ. — Я к ним вечером еду, — протянула Воронова, будто рассуждала вслух. — Думала… я Виктора с собой возьму, — пальцы замерли наконец-то на подлокотниках, перестав гипнотизировать диким, отрывистым ритмом. Она сжала их на миг до скрипа металла, потом отпустила. — Дерьмо, — выругалась зло, откидывая голову на спинку. Гребаный ворот съехал вниз, беспощадно выставляя на обозрение край ставшего фиолетово-синим синяка.
— Мы разберемся, — пожал плечами.
— Кто бы сомневался, — издевательски протянула Воронова, не поднимая головы.
Я сдавил переносицу.
Чертыхнулся мысленно, понимая, что снова сдался, что снова ведусь на нее. Мне бы по-хорошему ее отстранить, действительно перекрыть доступ ко всему, но…
— Завтра будем отбирать кандидатов. Возьмешь на себя часть.
— Кандидатов? — вскинулась тут же. — Каких? Чт…
— Ты сказала, что на Ириту нам не хватает мозгов, — пожал я плечами, — рук и машин.
— Но конец года почти, бюджет не… — начала Слава знакомо.
— Я согласовал с Борисычем, — хмыкнул. — Вспомним старые времена: наберем на испытательный, устроим конкурс. Кто вывезет — останется, остальных к херам по домам отправим. Ириту разобьем на куски, ограничим в доступе.
— Нужно как минимум шесть групп, — тут же включилась Слава. — Если талантливые будут, то по четверке в каждой, над ними — кто-то из наших. Твоих и моих.
— Да, — кивнул согласно. — Контроль усилим.
— А место? — Слава поднялась на ноги, заходила по кабинету. — Нельзя, чтобы они пересекались. Надо развести по офису как можно дальше. Нельзя давать им полный доступ к исходному, только к частям. А еще…
