— Доброе утро, Слав, — пророкотал мягко, когда я все же замерла рядом.
— Привет, — кивнула, поворачиваясь к экрану с меню. Как будто мне это надо было, как будто я не знала его наизусть. Но сейчас… Сейчас все, что угодно, лишь бы не утонуть в стали глаз Ястреба. Потому что стыдно, непонятно, неуютно и пугает.
А Игорь продолжал смотреть, изучать, вглядываться в мое лицо, я ощущала его взгляд как прикосновения, и мурашки бежали по рукам и спине. Шарашило едва заметными разрядами. Так тонко. А потом бот закончил с его кофе, и Ястреб оказался за моей спиной. Склонился, почти касаясь своей грудью моих лопаток, протянул руку к стаканчику, заставляя вжиматься в стойку, задержать дыхание.
Он не двигался, не отстранился. Стоял сзади, сверлил взглядом мой затылок. А меня скручивало и дергало. И губы горели. Алкоголь вчера смазал ощущения, затуманил сознание, и мне до зуда, до дрожи в пальцах хотелось понять… все ли так? Таков ли он на вкус, как я запомнила? Так ли настойчив? Требователен? Сжирает, сжигает, скручивает ли его тот же голод, что и меня?
— Ты в порядке? — нарушил Игорь тишину. Горячее дыхание на коже шеи, вкрадчивый, бархатный голос. Ястреб царапал словами. А я не могла ответить. Физически. Во рту пересохло, и сбилось дыхание, долбил в виски пульс.
Запрещенный прием.
Он ждал ответа, действия, моей реакции. Хоть какой-то, а я даже кофе выбрать себе была не в состоянии. Смотрела на его руку передо мной, на напряженные вены под кожей, четкие, яркие, на длинные пальцы, сжимающие бумажный стаканчик, на широкую ладонь. И в башке гудело.
Ты с ума сходишь, Воронова…
— Слава? — напомнил о своем вопросе Игорь. И я выдохнула. Тихо и длинно, чтобы он ничего не заметил. Взяла себя в руки.
— Да, — кивнула отрывисто, моргнула, сбрасывая пелену, и все же выбрала себе допинг на утро. — Все нормально и… прости за вчерашнее.
— Мне кажется, мы уже обсуждали вопрос с твоими извинениями, — скрипнул Ястреб зубами, наконец-то отступая на шаг. Давая мне больше воздуха, возвращая в зону комфорта.
Я только пожала плечами неопределенно, наблюдая за работой бота и скидывая с себя муть похоти.
Слишком остро. Слишком сильно. Ястреб переключал меня так умело, будто менял алгоритмы, прописывал новые протоколы.
— Келер вчера, — начал Игорь, отстраняясь еще немного, — забрал…
— Славка! — вынырнул из-за угла Саша, и мне не удалось скрыть улыбку.
Вовремя.
Я повернула голову к Игорю, проговорила одними губами «потом» и перевела взгляд на своего зама. Он почти бежал по коридору к нам навстречу, светился аки медный чайник, чуть ли не подпрыгивал.
— Привет, Саш, — махнула рукой. — Что у нас опять? — и снова отвернулась к боту.
— Привет, Гор, — поздоровался Сашка с Ястребом. — С чего ты решила, что у нас…
— Саш, — усмехнулась, наконец-то подхватывая вожделенный кофе. — Давай без вот этого вот всего.
— Ну тогда пошли, — он схватил меня за руку и потащил за собой куда-то в сторону переговорок. — Пока, Гор.
— Зайди ко мне, Слав, — попросил Ястреб уже мне в спину.
— После обеда, — успела кивнуть я прежде, чем свернуть в коридор, ведущий к «этно».
Сашка продолжал нетерпеливо и очень настойчиво тащить вперед.
В итоге выяснилось, что ничего критичного действительно не случилось. Просто он наконец-то закончил тестировать одно из подвисших из-за последних событий приложений, и теперь ему не терпелось продемонстрировать результат собственных трудов, а еще вытащить из меня разрешение на тест в полях.
Разрешение я дала, исправлениями осталась довольна. И уже через час расписывала возможности новой программы перед китайцами.
Продала или нет, хрен знает, но попытаться явно стоило.
А потом началась обычная текучка: там посмотреть, тут поправить, здесь помочь, переговорить с исследователями, пробежаться взглядом по кейсам новеньких, по запланированным тестам, прописать люлей миньонам Игоря, прописать люлей своим миньонам, просмотреть данные по собственным тестам, переговорить со Знаменским, и прочее, прочее, прочее.
Меня так закрутило, что я чуть не забыла про встречу с Белкой…
Спасибо Энджи за напоминание.
…и выдохнула только, когда опустилась за столик напротив нее в «Свечках».
Яна выглядела, как всегда. То есть как мечта озабота: в чем-то легком и струящемся, совершенно воздушном, минимум макияжа, «естественный» бардак на голове, розовые щеки и невинно-распахнутые голубые глаза.
Без следов недосыпа, ни намека на усталость. Яркая и живая.
— Рассказывай, Кот, — улыбнулась она, когда мы отпустили официанта с нашим заказом.
Я бросила на Белку неуверенный взгляд, запустила пальцы в волосы и уставилась на собственный офис на противоположной стороне дороги, собираясь с духом.
— Я хочу Ястреба, — выпалила, закусывая губу. — И, кажется, он хочет меня. И я понятия не имею, что мне с этим делать, — протараторила, выдохнула, вцепилась в стакан с водой.
Над столиком повисла тишина. Беликова реагировать на мои слова не спешила. А я жадно глотала воду и старалась на нее не смотреть. Потому что только что сказала вслух то, о чем старательно гнала мысли, начиная с сегодняшнего утра.
— Посмотри на меня, Слав, — протянула Янка, спустя какое-то время.
Я подавила желание скривиться, повернула к ней голову. Встретилась взглядом с обеспокоенными индиговыми глазами.
— Все настолько плохо? — нахмурилась она.
— Плохо, Ян, — улыбнулась криво. — У нас бардак в офисе, мы ни хрена не успеваем, куча новой крови, а тут еще и… это… — я помотала головой. — Он целовал меня вчера, — закрыла лицо руками. — А я его провоцировала, потому что напилась и перестала себя контролировать. И мне понравилось, и я хочу еще, и… И совершенно не понимаю, надо ли мне действительно это еще… Потому что стресс, потому что устала, потому что вокруг дерьмо всякое происходит. Не понимаю теперь, спускать все на тормозах или все-таки трахнуться и разбежаться. Чувствую себя… Не знаю, — добавила тихо.
Янка снова ничего не говорила. Сидела напротив меня, закусив ноготь, и рассматривала так, как будто видела впервые.
Хрен его знает, может, такой действительно видела в первый раз. Может, сейчас я пугаю ее так же, как и сама себя.
— Тебя кроет, Кот, — протянула Белка неторопливо, как будто сама для себя.
— Спасибо, кэп, — огрызнулась я, давя в себе желание снова отвернуться.
— Не, Слав. Ты не понимаешь, — покачала она задумчиво головой. — Тебя реально кроет. Тебя никогда раньше от мужиков не крыло… Только от работы. Ты в нее вкладываешься, на нее молишься, с ней трахаешься… Ей забита твоя башка двадцать четыре на семь без перерывов и выходных. А теперь сбойнуло.
