— Да, — кивнул отрывисто. — Она отговорилась личными обстоятельствами, без особенных подробностей.
— Думаешь, мы рискуем? Если Алиса…
— Все хорошо, Воронова, — остановил я упрямую девчонку. — Пока непонятно, я просто ответил на твой вопрос. Не копайся и не раскручивай, потому что нечего там еще раскручивать. Хорошо?
Славка недовольно передернула тонким плечом, но комментировать не стала.
Ну конечно… Ей ведь не дали проконтролировать и проследить. Отодвинули. Хмурится теперь, снова трекер на запястье крутит, опять на улицу смотрит.
— Выдохни, Слав, — усмехнулся и подозвал официанта.
Воронова еще глубже зарылась в кресло, как будто хотела слиться с ним, растерла зябко предплечья в тонком кардигане.
— С тобой невозможно выдохнуть, — покачала она головой, снова возвращая ко мне взгляд. Лисий свой, настороженный и внимательный.
— Вчера ты говорила другое, — упрекнул мягко. А Воронова вздрогнула, вздохнула глубоко. Выдохнула, стараясь найти ответ.
— Вчера я была пьяна, говорила и делала… не то, что думала, не то, что хотела. Предлагаю забыть и забить, — звучало подчеркнуто бодро и твердо. Только не верилось ни хрена. Ни в слова, ни в интонацию эту кукольную, пластиковую какую-то.
Жаль, что ответить не успел, потому что к столику подошел официант.
А дальше Славка опять сменила тему, уйдя в обсуждение компании, Борисыча и вообще чего угодно, кроме важного. Я наблюдал, поддакивал, ждал, когда она выдохнется.
Слава ковырялась в рыбе и выдыхаться отказывалась, наоборот, напрягалась все больше и больше, постоянно поглядывала на трекер и на вход веранды.
Ждала… знакомого.
А когда он наконец появился, выпрямилась, вытянулась вся, собралась, пристроившись на самом краешке явно не предназначенного для такой позы кресла. Ни намека на улыбку, холодная сдержанность и строгость. Бодрости наигранной снова больше, чем надо.
А мужик медленно шел к нам. Уверенно и быстро.
Высокий, полный, в слишком плотном и теплом для конца августа пальто, лохматый, как дворовый пес. Он именно его и напоминал. Походкой, взглядом острым, шагами осторожными.
— Слава, — кивнул дядька едва заметно Вороновой, замирая немного сбоку, но взгляда блеклого не сводил с меня. Голос тоже звучал… как у пса. Сиплый, почти шипящий.
— Аркадий Евгеньевич, — Воронова нервно указала на свободное кресло в торце. — Это мой… друг. Игорь. Прис…
— Я не останусь, — покачал здоровяк головой. Сощурился, полез в карман пальто. — Ты уверена?
— Да, — дернула подбородком Слава упрямо. — Это важно.
Мужик сощурился еще сильнее. Острой и резкой стала каждая черта. Тонкие губы превратились в едва заметную линию. Слишком широкий рот для, в общем-то, не особенно крупного лица, глубоко посаженных глаз еще больше усиливал его сходство с собакой. На удивление не отталкивающая рожа, при общей непропорциональности черт.
Он сверлил Воронову взглядом еще какое-то мгновение, а потом все же вытащил лапу из кармана, положил на столик нано-флэшку.
— У тебя пять дней, — просипел Аркадий-как-его-там. Славка только кивнула, забрала носитель, нервно заправив за ухо выбившуюся прядь.
И мужик еще внимательнее всмотрелся в напряженное лицо Славки. Ей было некомфортно в его присутствии, возможно, даже опасно. И что бы их ни связывало, вряд ли это было что-то особенно приятное.
— Ты в порядке, Слав? Может…
— У меня все хорошо, — отчеканила Воронова холодно. — Просто длинный день.
Пес ей не поверил, скривился насмешливо, но настаивать не стал. Выпрямился только, совсем уж по-собачьи повел носом.
— А у мамы? — задал после короткой паузы следующий вопрос. Удивительно, но голос при этом стал мягче. — Как…
— У нее тоже все отлично, — отрезала Славка резко. — Мама не в Москве, — тут же добавила еще поспешнее. Тему мамы явно хотела обсуждать с ним еще меньше, чем себя и свое состояние.
Пес вполне прозрачный намек понял правильно. Скривился, кивнул отрывисто.
— Передавай привет, — просипел и развернулся на каблуках, направляясь к выходу.
— Разумеется, — почти процедила сквозь зубы Воронова в широкую спину. Не отрывала взгляда от мужика, пока Аркадий не вышел из ресторана и не скрылся за углом, а после обмякла, закрыла глаза, отрывисто хохотнув.
— Это один из маминых бывших любовников, — пояснила, сжимая в пальцах дрожащих бокал с водой. — Он должен мне. Вот и… — она махнула рукой, наконец-то нашла в себе силы поднять на меня взгляд. Уставший, но довольный. Как будто только что войну с нашими финансистами выиграла.
— Я ничего не спрашивал, — покачал головой.
— Но это не значит, что не хотел, — чуть скривилась Славка, делая глоток. Успокаиваясь. — Он очень неприятный, очень… Из тех, для кого идеальная женщина — босая, беременная и возле плиты. А если пустоголовая — вообще идеально. Военный до мозга костей, все по уставу и по регламенту, одному ему известному. И сын у него такой же.
— Но он тебе должен, — улыбнулся я.
— Был, — кивнула Воронова. — Так получилось. И я рада, что меня с ним больше ничего не связывает. Никаких долгов, никаких обязательств.
Пожалуй, я этому рад был не меньше. Рожа у Аракадия… действительно слишком «военная», наверняка поближе к госам пасется. Взгляд, манера говорить и двигаться. Силовик. Видел я таких и… нахрен их.
— Ешь, — кивнул я, меняя тему и бросая короткий взгляд на собственный трекер. — Нам надо успеть к лысому.
Славка кивнула молча и вернулась к еде. А через час мы уже были в офисе «Контура», в кабинете Авдеенко, разговаривали… Ну или пытались, потому что Серый меня если и слушал, то не особенно внимательно. На Славку пялился. И мне ни хрена не нравился этот взгляд. Ни хрена не нравилось, как он отвечал. Бесило.
И Серый не мог этого не видеть. Но, сука, продолжал сверлить Воронову взглядом, выводя меня из себя.
Нет, мужик, хрен тебе, а не Слава. И я на это больше не ведусь.
Я поставил перед старым знакомым на стол уродского зайца, откинулся на спинку узкого дивана.
— На нем наверняка мои отпечатки и отпечатки Славы, — несмотря на бешенство, голос звучал ровно. Удивительно даже. — Возможно, кого-то из нашей клининговой службы, — на стол следом за кроликом легла флэшка. — Здесь все.
— А ты, я смотрю, подготовился. Да, Ястреб? — улыбнулся Серый, склоняя лысую башку к плечу. Славка после этих слов вскинула голову, в карих глазах сквозило почти возмущение.
Сложила все-таки два и два, наконец-то полностью отошла от встречи с псом.
Ну, прости, Воронова. Да, я подготовился. Да, я хотел отдать зайца Авдеенко еще вчера. В машине на меня поорешь, если захочешь.
