Бывший муж, удовлетворившись эффектом сказанных слов, смерил меня взглядом и, наконец, резко развернувшись, свалил.
А я ещё два часа просидел на лавке у соседнего подъезда, чтобы убедиться, что он не вернётся. Да и подумать надо было. Над всем. Попытаться разобраться в собственной голове, потому что я раз за разом складывал туда мысли, как вещи в шкаф. Без порядка, как-нибудь, и образовалась непролазная куча, которую уже было пора разгрести.
В моей жизни была только работа. Когда-то ещё Аня, но после расставания я понял, что те отношения топили меня в каком-то токсичном болоте. Разбежались — стало легче.
А теперь у меня будет ребёнок. И есть Вика. И я не знаю, как описать то, что шевелится у меня в груди, когда я её вижу. Что-то неясное, но определённо что-то есть.
Знаешь человека давно, а ощущение, будто только познакомился. Она однозначно привлекает меня. Ребёнку нужен отец, но нужен ли этот отец его матери? Она не из тех женщин, что будут вступать в отношения потому, что так принято.
Но понял я одно, совершенно точно определил для себя, что хочу её оберегать. От всего, что только можно: придурка-бывшего, волнений и страхов, любых жизненных проблем. Но позволит ли?
Бывший, слава Богу, не явился, а я побрёл пешком домой к себе. Идти не очень-то и далеко, а ходить пешком полезно. Мы хоть постоянно в беготне, а пеших прогулок и нет. Неспешный шаг проясняет мысли, улучшает самочувствие, а мне ещё нужно было выветрить алкоголь. Утром нужно было за руль — обещал Вику на анализы отвезти, тем более она оставила машину возле своего офиса.
Заканчиваю с бумагами, ещё раз проверяю состояние Лидии Шевченко. Она спит под капельницей. Детская реанимация отчитывается, что состояние новорождённого стабильное. От проверки журнала смены отвлекает звонок по внутреннему телефону.
— Слушаю, — отвечаю, не отвлекаясь от записей.
— Зернов, это Дарина, — смотрю на часы — у неё ещё два часа до смены. — Спустись в приёмный. Тут твоя Вика. У неё кровотечение.
18
Вика
Утро начинается уже с привычной тошноты. Но я не жалуюсь и не страдаю, это плата за моё счастье. Когда становится особенно дурно, разговариваю с малышом и поглаживаю живот, говорю вслух, что всё будет хорошо, мы пройдём все трудности вместе. И мы будем друг у друга — вот ради этого стоит потерпеть.
Чай с лимоном облегчает состояние, но сегодня мне можно только стакан воды — надо же сдать анализы.
Захар присылает сообщение, что заедет через двадцать минут. Я как раз уже приняла душ и высушила волосы. Осталось подвести глаза и одеться.
Складываю еду в контейнер, глядя на неё с голодным сожалением. Надо будет поесть сразу после анализов.
Собравшись, жду звонка, а пока достаю телефон и захожу в любимое приложение. Это мой ежедневный ритуал. А сегодня он особенно приятен, потому что линеечка отмечает старт новой недели — десятой. Пишут, что теперь мой малыш размером с черешенку и весит целых два грамма. Ещё такой крошка, но больше не скопление клеток, не точка. У него уже сформированы все части тела, хоть и не до конца, и даже уже появились веки, пусть и откроются нескоро, а сердце больше не группа пульсирующих клеток, оно как у любого человека — состоит из четырёх камер.
Телефон пиликает, сообщив, что Захар уже приехал. По телу неожиданно пробегает волна радости и предвкушения встречи, и я тороплюсь надеть пальто, сапоги и скорее спуститься вниз.
— Привет, — он ждёт у машины, поигрывая в пальцах ключами.
Снова обращаю внимание, какой он привлекательный. Стройный, подтянутый, голубоглазый мой доктор. И улыбка такая красивая! Если у меня будет сын, хочу чтобы он был весь в папу.
— Привет, — тоже улыбаюсь и первой тянусь с поцелуем. В щёку. На большее не решаюсь.
Зернов приобнимает меня за талию и чуть прижимает к себе, и я думаю, что может и зря, что решилась только в щёку.
В машине негромко играет музыка, и до самой клиники мы болтаем о вчерашнем вечере. Было здорово пообщаться с его друзьями. Игорь и Маша — замечательная пара. Я очень давно так душевно не отдыхала. Да, признаться, даже и не помню когда в последний раз. Встречи с друзьями Ильи всегда носили какой-то соревновательный оттенок, завуалированные попытки показать свою успешность, сравнить, утвердить лидерство. Это утомляло, мне скорее хотелось вернуться домой. А тут я действительно отдохнула от души.
— Ты сейчас работать будешь? — спрашиваю Захара, уплетая после анализов у него в комнатке отдыха свой завтрак.
Приём до обеда в клинике, а ночью дежурство в роддоме. У коллеги ребёнок заболел, надо подменить.
После Зернов отвозит меня на работу и спрашивает, не против ли я, если он завтра вечером заедет на чай.
Конечно же я не против. Ещё как не против. Возникает желание даже что-то вкусное такое приготовить, а ведь я совсем не отношу себя к женщинам, для которых кухня — полёт творческой фантазии. Но об этом желании я решаю умолчать, и просто с улыбкой говорю, что буду ждать.
В офисе меня как и обычно сразу затягивает в рабочий водоворот. Люди — бумаги — цифры. И снова по кругу. Несколько раз накрывает тошнота и приходится бежать в туалет. Стараюсь чаще перекусывать чем-то полезным. Вес пока почти не набираю, укладываюсь во все нормы, да пока ещё и не должна набирать особо. Но за питанием лучше начать следить внимательнее сейчас. Живота не видно. Если только совсем немного, если покрутиться перед зеркалом дома без одежды.
В кафетерий решаю не спускаться. Последний разговор вызвал во мне негатив. Да и работы полно, я ведь стараюсь теперь не задерживаться и не брать на дом. Сложно, но выполнимо.
Так весь день и проходит. Я смотрю на часы — половина шестого. Сейчас разошлю план-сетку по объектам и буду собираться домой.
Но, видимо, не судьба.
После короткого стука дверь в офис открывается, и входит тот, кого я сейчас видеть хочу меньше всего.
— Здравствуй, Илья, — говорю холодно. — Я уже собираюсь уходить. Надеюсь, у тебя дело несрочное и подождёт до завтра.
— Нет, не подождёт.
Его тон резкий и мне совершенно не нравится.
— Мне не нравится, что ты снюхалась с этим доктором, — становится напротив и опирается ладонями на мой стол.
— Мне плевать, что тебе нравится, а что нет.
Я хочу встать, но он удерживает меня за плечо, вынудив остаться на месте. Поражённо замираю, удивляясь его наглости и бесцеремонности.
— Ты совсем что ли оборзел, Разумовский?!
— Слушай сюда, Вика. Этот Зернов нам мешает. Это не личное. И если я узнаю, что ты ему сливаешь информацию…
— Только угрожать мне не надо! — Сталкиваю его руку с плеча и всё же встаю. — О личном я даже не говорю — тебя это не касается. А в остальном, я понятия не имею, о чём ты.
