Кот прав, пора притормозить этого Разумовского. Я не могу рисковать Викой и ребёнком.
— Спасибо, Игорь, подумаю, как это использовать, — протягиваю руку другу.
Но Кот прищуривается в ответ и складывает руки на груди.
— Захар, я не понял, что значит ты подумаешь? Сколько раз тебе повторять, что необязательно всё тащить одному? Всё сделаем вместе, прижучим мудака.
На этот раз Котовский притягивает руку и привстаёт, чтобы хлопнуть меня по плечу. Я отвечаю ему тем же. На душе действительно становится светлее, когда понимаешь, что у тебя есть настоящие друзья.
В дверь раздаётся стук, и заглядывает Маша.
— Вы здесь? Лиза на ресепшне сказала, что Игорь приехал, — она вносит поднос с тремя покупными стаканами кофе и ставит на стол. — Перекусите? Я ещё рогалики купила.
Маша получает от мужа лёгкий шлепок, когда наклоняется поставить стаканы. Почти незаметный, ну и я, соответственно делаю вид, что внимания не обратил. Но она в ответ окатывает его сердитым взглядом, напоминая, что они не дома вообще-то. Кот, извиняясь, приподнимает ладони и берёт кофе.
— Давай так, Захар. Занимайся пока практикой, береги свою женщину, а я попробую решить вопрос спокойно. Через два дня состоится встреча определённого круга бизнесменов города, Разумовский вроде как тоже приглашён будущим тестем. Я пообщаюсь немного, расскажу о перспективах. Если не подействует, тогда уже прижмём сильнее.
Мне, конечно, неудобно, что основная работа будет взвалена на Игоря, но он настаивает и просит доверять ему.
Кому как не ему я ещё могу доверять.
26
Вика
Живот мой растёт как на дрожжах. На днях я ездила в торговый центр с сестрой Захара Катей, у которой почему-то прямо посреди учебного года был небольшой отпуск, за одеждой для беременных. Вот только Катя и смогла остановить меня, взывая к благоразумию и напоминая, что долго эту одежду носить мне не придётся. Потому что мне хотелось купить там всё! От халатиков до строгих деловых костюмов.
Платья с высокой талией и складками над животом, блузки-разлетайки, разные интересные кофточки — кайф! И животик так красиво эта одежда подчёркивает. Куртку тёплую тоже купила, в своё пальто уже не вмещаюсь. Ну и по мелочи: бельё для беременных, пару ночных сорочек, халат. И самое обалденное — подушка-червяк для беременных. Так смешно было подбирать подходящую форму, разлёгшись у них там на диванчике. Но подушка и правда классная, ничего удобнее я ещё не пробовала. Первую ночь я обнималась только с ней, Захар, кажется, даже немного обиделся.
В приложение по утрам теперь мы заглядываем вместе. Я понимаю, что он это всё и так отлично знает — работа такая, но мне приятно. Вот сегодня, например, пошла шестнадцатая неделя. Приложение сообщило, что наша малышка размером уже как яблочко и весит семьдесят грамм. Сейчас она может поместиться в ладошке, но растёт так быстро и стремительно! А ещё она умеет икать, только я пока этого не ощущаю. Знаю, что ждать ещё больше месяца, но я уже так хочу почувствовать её шевеления. Интересно, каково это? Кто-то говорит, что это похоже на прикосновение хвоста рыбки, кто-то утверждает, что первые шевеления вызывают ассоциацию с мягким касанием кошачьей лапки, ну а кто-то прозаично сравнивает с бульканьем газов в кишечнике. И вот мне самой тоже очень хочется ощутить и дать своё собственное определение.
Я люблю ходить не приём к Дарине Фёдоровне. Ей пока всё нравится, опасности и угроз нет, кровоток восстановился, так что посещения врача вызывают лишь положительные эмоции. Мой самый любимый момент, когда она портативным КТГ находит и оценивает сердцебиение малыша. Моё собственное сердце будто замирает в этот момент, я вся обращаюсь в слух и впитываю каждый звук быстрого сильного ритма. А когда доктор водит датчиком по животу, не сразу находя, я очень тревожусь, ощущая, как где-то за грудиной становится холодно.
— Отвернулся и прячется, маленький проказник, — обычно говорит она и успокаивающе улыбается.
И, конечно же, находит.
А ещё мне приходится вернуться на работу. Коллеги, кажется, вполне рады встрече, да и работу свою я люблю. За исключением встречи с некоторыми малоприятными личностями.
— Виктория Андреевна, — стучит, а затем заглядывает Настя, когда я как раз пытаюсь свести воедино работу отдела за недели моего отсутствия. — Генеральный объявил совещание начальников отделов сразу после обеда. Пришло оповещение на почту.
— Спасибо, Настя.
Вот и пришёл неприятный момент, когда я увижусь с бывшим. Но ничего не поделать, в кокон не спрячешься.
Я одергиваю платье, застёгиваю на пуговицу жакет, беру блокнот и ручку. «Сразу после обеда» — значит, без обеда. Хорошо, что я взяла с собой салат и отварную говядину, как раз минут пятнадцать мне хватит, чтобы поесть.
Закрываю кабинет изнутри, перекусываю, даже кофе выпить успеваю, которое перед перерывом приносит мне Настя. Обновляю помаду, проверяю ещё раз данные для отчёта. Мне приходилось долго доказывать, что женщина может эффективно руководить отделом, а теперь всё будто обнулилось и доказывать приходится заново. Почему-то некоторые думают, что беременность снижает интеллект, и женщина становится профнепригодной. Снова надо биться в кровь за место под солнцем.
Я подхожу к кабинету начальника одновременно с другими коллегами, ловлю их заинтересованные взгляды.
— Как ваше здоровье, Виктория Андреевна? — интересуется заведующий лабораторией. — Мы уж думали, вы покинули пост.
Хочется ответить «не дождётесь», но я торможу себя и просто учтиво улыбаюсь.
— Спасибо, Пётр Алексеевич, всё хорошо.
Ильи, кстати сказать, среди подошедших коллег нет, но стоит мне с облегчением выдохнуть, как он появляется, уже когда секретарша шефа открывает двери, приглашая всех в малый конференц-зал.
Сотрудники рассаживаются вдоль длинного стола, а начальник обводит присутствующих взглядом. Я не нервничаю. Не первое моё совещание и не последнее. Как и присутствие бывшего мужа. Да и не смотрю я на него, не для этого сюда пришла.
Совещание идёт минут сорок. Очерчиваются вопросы на следующую неделю и подводятся итоги прошедшей. Генеральный напоминает, что через неделю пора закрывать квартальные отчёты, впереди открытие филиалов фирмы ещё в двух южных областях, и расслабляться некогда, в новогодние праздники отдохнуть сильно не получится.
Нас распускают, и я, аккуратно протиснувшись между мужчинами, огибаю стол и тороплюсь на выход, но меня цепляет секретарша шефа. Нужна подпись на бумагах по больничному перед заверением начальника. Пока я вожусь, отыскивая и подписывая несколько копий, народ уже расходится. Я тоже тороплюсь, но едва выхожу за поворот, направляясь к лифту, меня цепляют за локоть.
— Думаешь, если у тебя и твоего доктора большая крыша, я так просто спущу всё на тормоза? — неприятной волной окатывает голос бывшего мужа.
