Тот смеется.
— Я в порядке, Мирок, — заверяет с улыбкой. Наклоняется и целует дочку в нос. — Кушай хорошо, сегодня у нас с мамой много дел, ты должна нам помочь.
Мирослава смотрит на меня недоуменно.
— Нарисовать рисунок, — подсказываю я.
— Я умею рисовать, — успокаивает нас с Даней Мирослава.
Хочется, чтобы Данил меня обнял. Он сидит и спокойно доедает второй бутерброд, что я ему приготовила. Я хочу свой поцелуй в нос, но делаю вид, что и так нормально.
— Марин, — окликает Данил. Улыбка проскальзывает по его губам. — Ночью я потерял голову. Твое «можно» снова перевернуло мой мир.
Он тщательно подбирает слова при Мире. Хочет сказать иначе, никаких сомнений. Мои щеки покрываются румянцем. Ночью я щипала Данила за зад и молила двигаться еще быстрее, чувствуя его твердость внутри себя. Так сильно чувствуя! При одной мысли ощущаю отголоски вчерашних спазмов.
Сегодня утром я снова мама и чужая жена — следует думать о чем-то более правильном.
— Ты не обрадуешься еще одному ребенку? — спрашиваю чуть наивно. Будто не знаю, что у них с женой есть соглашение. Мы с Мирой на него свалились как снег на голову.
— Вообще, я планировал сделать вазэктомию, но это не так просто устроить бездетным, — усмехается Данил.
Дурак. Тупая шутка. Я отворачиваюсь. Мой большой умный дурак.
Мирослава, доев кашу, тянется к пирожному и требует включить другой мультик. Я нажимаю на кнопки пульта.
— Почему ты не хотел детей? — спрашиваю прямо.
— Так решил.
— Если я забеременею, мы же его оставим? — говорю ровным голосом. Без нервов и истерик. Просто вопрос.
— Конечно.
— Я пью таблетки. Не должна.
Данил кивает.
— Это была проверка, Марин? Не нужно проверять меня.
— Нет. Я... — Замолкаю на полуслове, сильно смутившись. — После Миры я очень сильно боялась забеременеть, поэтому всегда, без исключений, настаивала на презервативе и параллельно пила таблетки, — говорю, глядя на стол. Не на Данила.
Ночью он кончил в меня. Я обо всем на свете забыла в те секунды. Внезапно проснувшаяся первобытная часть меня жаждала, требовала, чтобы этот секс завершился именно так и никак иначе. Так было нужно. Физически необходимо. Чтобы мой мужчина, мой любовник, тот, кому я снова всю себя доверила, достиг пика, находясь во мне. Прочувствовать его спазмы, быть ближе всего, когда он взрывается. Быть его в этот момент. Принадлежать. Чтобы он тоже прочувствовал. Чтобы запомнил.
Утро прояснило мысли, породило стыд. Не хочется, чтобы Данил думал обо мне как о легкомысленной и доступной. Куда уже хуже.
— Даня, мне кажется, что ночью я была беззащитна, — произношу тихо, быстро, ломано. Я максимально открыта для него сейчас. Я... — Сжимаю ладони, заламываю руки. — Я чувствую себя уязвимой. Но с тобой по-другому не получается.
Он поднимает глаза. Они темные, сверкающие. В них утонуть можно, захлебнуться. Потом обнимает меня одной рукой и к себе притягивает. Крепко. Я утыкаюсь в его шею и смыкаю веки.
— Ночью сделаем это еще раз, хорошо? — произносит Данил негромко. Скорее ставит перед фактом, чем спрашивает. Но я прощаю ему настойчивость. — Твоя уязвимость тебе позволит?
Делаю вдох, чувствуя, как тепло разливается по телу.
— Ты о любви или о финале? — Я старательно обхожу опасные слова.
Мира смотрит мультики и на нас не обращает внимания, но слышит каждое слово, разумеется.
— О финале особенно.
Я киваю. Он хочет снова кончить в меня.
— Тебе понравилось? — улыбаюсь.
— Я забыл, насколько это приятно.
— Я тебе напомню, — говорю быстро.
Через несколько минут Данил сообщает:
— Нужно ехать.
Я опять поспешно киваю, опять не спорю. Беру со стула платье, но оно меня сейчас мало волнует. Как и то, как глупо я в нем выгляжу, пока иду через фойе и двор к машине.
Придется снова отпустить Даню к жене. И ждать.
Снова ждать и верить, что ему было достаточно хорошо со мной. Что он не передумает.
Глава 36
Я решаю взять такси до дома. Поехать к Лёше сейчас было плохой, очень плохой идеей.
Выжатый до предела лимон по сравнению со мной — сочный фрукт. Тащиться на автобусе в окружении посторонних людей нет никаких сил. Нужно как можно скорее оказаться дома, умыться и выдохнуть. Поэтому такси за любые деньги.
Алексей все утро не отвечал на сотовый, мне плохо было. Плохо, что все так получилось. И я подумала: пусть бы он высказался, наорал на меня, обозвал! Чтобы ему легче стало хоть капельку!
Что он и сделал, после того как открыл дверь и увидел меня на пороге. Только вот легче после скандала не стало никому из нас.
В выходной нет пробок и поездка в такси занимает менее получаса. Слава богу, дома!
Мою руки и устало плюхаюсь на стул в кухне. Мирослава с Егором играют в комнате с Варварой. А я некоторое время сижу и смотрю в окно. Через полчаса приходит мама, и мы втроем собираемся за столом.
— Нужно объясниться, наверное, — начинаю я.
— Сестренка, — вздыхает Варвара. Тянется и снова обнимает меня.
Это ее третье «сестренка» за день, и я горько всхлипываю, не удержавшись.
— Ты поговорила с Лёшей?
— Поговорила? Хм. Дай-ка подумать. Он называл меня шлюхой и тварью, а я стояла и молчала. Это считается?
— О боже! Не надо было тебе туда вообще ехать!
— Я должна была, Варь. — Зажмуриваюсь и качаю головой. — Он был не один, с девушкой какой-то. Она спала в комнате, пока я забирала вещи. Кажется, это его одногруппница, которая была на свадьбе.
— С девушкой? Шустро.
— Нет, это нормально. Чего я ожидала? Что Лёша будет сидеть и ждать, после того как я его кинула на свадьбе? Он не остался один. Каждый выживает, как может. Я вернула кольцо, оно было дорогим. — Тереблю освободившийся палец.
— Что ты почувствовала, Марина, когда увидела у него дома другую? — спрашивает мама серьезно. Все это время она молчит, слушает.
Морщу лоб.
На самом деле я жду малейшего повода, чтобы попросить маму уйти. Только нотаций не хватает для полного счастья!
Мама достает из пакета бутылку вина, из шкафа — бокалы. Откупоривает, разливает.
— Тебе было больно, когда ты поняла, что он спал с другой? — переиначивает она вопрос.
Я бы однозначно ответила «да», если бы не знала, что такое настоящая боль. Настоящая агония.
— Было неприятно, — произношу медленно. — Я бы не хотела пережить нечто подобное снова. Лёша злится, ненавидит меня. Он считает себя преданным. А мне жаль. — Поджимаю губы. — Офигенно жаль, что я допустила такую страшную ошибку.
