— Приятно познакомиться, — говорю я, всплескивая руками. — А с кем уже знакома — увидеться вновь.
Широко улыбаюсь по очереди всем, кроме Павла, которому весело подмигиваю. Бедняга меняется в лице. Однозначно он был предупрежден обо мне, и все же до конца с эмоциями справиться не смог.
— Когда свадьба? — уточняет с неловким смешком. Словно не веря, что это происходит на самом деле.
Данил снова приобнимает меня за талию.
— Этой весной, Паш. Будешь свидетелем?
Я вспыхиваю:
— Не осенью?
— Поговорим позже.
— Очень здорово! Я люблю и весенние, и летние, и осенние свадьбы! Но где же маленькая? — Раиса Германовна приподнимается на носки. — Вы Мирочку в Ростове оставили, у бабушки?
— В машине дрыхнет, — успокаивает Данил.
Я улыбаюсь, видя, как расцветает от счастья стоящая перед нами женщина. Она ладони сжимает и на месте пританцовывать начинает. Данил предупреждал, что Мирославу здесь ждут сильнее, чем его.
— Пора уже будить, да? — спрашивает он у меня. — Или пусть поспит еще немного?
— Да, буди. А то в ночь не уложим.
— Данил Андреевич, ужин почти готов, — робко говорит Светлана. — Накрывать на стол?
Данил поворачивается ко мне, смотрит вопросительно. Сердце разгоняется. Решить нужно мне. Бросаю взгляд на Светлану:
— Да, спасибо. Мы освежимся с дороги и за стол. Помочь чем-нибудь?
— Всё под контролем, отдыхайте! — приветливо улыбается она.
Тем временем Даня обходит машину, открывает заднюю дверь. Я чувствую на себе множество взглядов. Кажется, на меня таращатся отовсюду, из каждого дома, каждой проезжающей мимо машины. Вообще все!
Спину держу нарочито ровно. Данил представил меня своей невестой, и нужно соответствовать.
Он широко улыбается.
— Приехали, Мирок. Пойдем посмотрим, что там есть?
Данил берет дочку на руки и выпрямляется. Лохматая Мирослава сонно оглядывает двор. Хмурится и на всякий случай обнимает папу покрепче.
— Знакомьтесь. Мирослава Даниловна, — говорит он, и я умираю от счастья!
Боже, он так ею гордится — это чувствуется в каждом жесте, в каждом слове.
— Мы пойдем смотреть собачку? — спрашивает Мирослава Даниловна заговорщически.
— Конечно, — кивает Данил, а потом хвастается: — Обещал ей утром. Ничего не забывает.
— Девочка — копия мамы! — радостно восклицает Светлана. — Мирослава, пойдем в дом? Мы приготовили для тебя подарки!
— Нет! Я буду смотреть собачку с папой! — заявляет дочка.
— Зато упрямая, как папа, — предупреждаю я, потупив глаза. — Готовьтесь.
Раиса Германовна смеется:
— Это же прекрасно! Хоть кто-то отомстит Данилу за всё!
Я прыскаю. Данил закатывает глаза. Повисает короткая пауза, после которой Паша и Егор начинают прощаться.
— Может быть, вы придете к нам завтра на обед? — спрашиваю я. — Познакомимся поближе. Часам к четырем.
Мы с Данилом обсуждали этот момент. Я сама вызвалась всех позвать. Хочу показаться гостеприимной.
Смотрю то на Пашу, то на Егора напряженно. Они могут отказаться. Вежливо сослаться на важную причину. Но при этом всем будет ясно: они не видят во мне хозяйку дома. Лишь любовницу босса.
— Мы с удовольствием придем, — говорит Егор. — Спасибо за приглашение, Марина, Данил. Мой младший почти ровесник Мирославы. Думаю, они найдут общий язык.
— Придем, — обещает Паша.
Парни уходят, а мы впятером идем к дому. Мой пульс по-прежнему чуть ускоренный. Встреча прошла спокойно, ничего страшного не случилось. Пока всё по плану.
Дом мне нравится. Удивительно, но это правда. Он старый и пустой, словно неухоженный, но при этом я прихожу в полный восторг от планировки!
Огромная гостиная с настоящим камином, перед которым мы с Мирой на несколько мгновений восхищенно замираем. Вокруг расставлена массивная, судя по всему когда-то безумно дорогая, но сейчас довольно обшарпанная кожаная мебель темно-коричневого цвета. Чуть дальше — огромный обеденный стол с высокими стульями. Большие окна, благодаря которым просторное помещение утопает в свете.
Шторы тяжелые, до пола. Плитка под ногами некрасивая. Самое новое в помещении — телевизор на стене.
Данил подходит ближе и спрашивает насмешливо:
— Нравится?
Я киваю.
— Очень.
— Как насчет того, чтобы переделать тут всё на хрен? — закидывает он удочку.
— А можно? — шепчу я тихо, едва сдерживая радость.
Данил смеется.
— Тут ужасно, — признаётся он. — Кругом морально устаревший хлам. Отец пытался быть современным, но уж очень выборочно. Видишь вон те гигантские вазы? Фиг знает где он урвал эту красоту, но из них еще перья павлиньи торчали.
Я не могу сдержаться и тоже смеюсь.
— Ну нет, не ужасно.
— Ты че шепчешь? — Данил слегка толкает меня в плечо. — Ты дома, расслабься.
— Мне кажется, будто вокруг нас дух Кулака витает, может услышать и обидеться, — говорю я. — Или разозлиться, что сельская пигалица собирается перекрасить его стены и выкинуть вазы.
Данил хмыкает.
— Здесь очень круто! — продолжаю пылко. — Просто очень! Но... немного как в музее. — Я вспоминаю потрясающе атмосферные фотографии Златы и произношу: — Пофоткаться в каком-нибудь специфическом наряде и уехать.
Данил прекрасно осознает, что это камень в сторону бывшей жены. Чуть прищуривается. Но вновь позволяет мне всё.
Качает головой, словно пропуская через себя эту характеристику.
— Да, — отвечает серьезно. — Согласен. Практически все осталось от отца. Ковры, светильники, лепнина на стенах... Я занимался двором. До ремонта внутри руки не доходили. Вон там дальше мой кабинет. В другой стороне — кухня и прачечная. Из кухни, кстати, выход на террасу, ее я тоже хочу переделать. Лестница ведет на второй этаж, там только спальни и ход на чердак.
— Раиса Германовна и Светлана живут здесь?
— У них свои дома, но совсем рядом. Приходят каждое утро, уходят поздно вечером. Также по дому помогают муж и сын Раисы Германовны.
— Понятно. Данил, я не ожидала, что усадьба очень светлая. Со стороны дом смотрится довольно мрачным. Вернее, раньше смотрелся. Мне так казалось.
— Я поменял облицовку. Сам дом добротный и простоит еще лет двести. Если за ним ухаживать.
— А... если мы всё переделаем внутри, это точно ничего?
— Это хорошо, — вдруг говорит Данил. Вновь прищуривается. — Родион требует, чтобы все осталось как прежде, ему нравится приезжать сюда и словно в детство окунаться. Но в остальное время я здесь живу практически один и чувствую себя в гостях.
