— Черт с ней, с похлебкой, — отмахнулся Режь Глотку и спросил у Хорька: — Слушай, друг, а в той деревне, к которой мы идем, есть постоялый двор?
— Вроде есть, — буркнул Дитрих.
— Хо! Быть может, там найдется пристойное питье? — оживился Режь Глотку.
— А служанки там есть? — спросил Кулак.
Дитрих лишь пожал плечами.
— Кого ты о бабах спрашиваешь? — расхохотался Режь Глотку. — Ему ведь кроме Греты на всех плевать.
— Ага! Даже сейчас ее потащил за собой, — поддержал его Кулак. — Эй, Хорек! На кой тебе Грета сейчас? Ты ведь не в бой идешь!
Дитрих молча перекинул свою «алебарду», которую и называл «Гретой», на другое плечо.
— И не лень же тебе таскать везде это одоробло? — хмыкнул Кулак. — Дитрих! Дружище! Так что там, в деревне? Что, так много разбойников?
— Не знаю, — пожал плечами Дитрих, — девчонка говорит, что много.
— Девчонка! — проворчал Кулак. — Она, небось, и считать не умеет. Кто такие? Дезертиры или просто голодранцы?
— Несла какую-то чушь про демонов и чернушных.
— Чего-о-о? — в один голос спросили Кулак и Режь Глотку.
— Говорит, — разъяснил Дитрих, — что было их много, все черные, как ночь, а некоторые еще и с рогами.
— Неужели чернуши за виновными пришли? — рассмеялся Кулак, — Триликий, спаси нас и сбереги!
Режь Глотку хохотнул, поддержав шутку друга.
Некоторое время все шли молча, но затем Кулак и Режь Глотку не выдержали и снова завели старую пластинку о бабах, выпивке, тупых девках, которые не могут нормально сказать, кто и в каком количестве на них напал, о глупых вельможах, которые вместо того, чтобы дать уважаемым ветеранам спокойно выпить за встречу, заставляют идти непонятно куда, ну и все такое, в этом же духе.
— Хорек! — наконец прекратив болтать между собой, позвал Кулак.
— Чего? — откликнулся Дитрих.
— А как трофеи делить будем?
— Знамо как, — хмыкнул Дитрих, — сначала убьем тех, кого увидим, а потом решим.
— Вечно ты… — раздосадовано махнул рукой Кулак. — Вечно боится сглазить.
Последняя фраза была адресована Режь Глотку.
— А то я не знаю! — хмыкнул тот. — Что не спросишь у него, вечно отговорки: «Сначала победить надо, доживем — посмотрим, нечего выворачивать карманы тем, кого еще не убил»…
— Во-во, — согласился Кулак, — мне тоже такое всегда говорил. Дитрих!
— Да чего тебе? — эти двое гуляк, несмотря на то, что они были давними друзьями самого Дитриха, за последний час изрядно надоели.
— Сколько еще до деревни этой?
— К утру придем, — буркнул Дитрих.
— Чтоб эти бароны да виконты своей блевотиной подавились… — проворчал Кулак. — Всю ночь брести непонятно зачем…там ведь наверняка уже никого не будет…
— Да ладно, не ворчи! — хлопнул его по плечу Режь Глотку. — Нам то чего? Прогулка по свежему воздуху не повредит.
— Чего своими-то двумя топать? Вона, корольки наши свои сапоги пылью марать не хотят… Кулак кивнул на двигающихся в начале колонны барона и виконта, которые ехали верхом на лошадях.
— Вот как сам бароном или графьем каким станешь — тоже будешь задницу в карете возить, — хохотнул Режь Глотку, — а пока извольте ножками шевелить, ваше благородие!
— Слышь, Хорек, — вновь спросил Кулак, — а разведчики то когда вышли? Может, встретят нас да выяснится, что никого уже в деревне и нет? Может, этих сволочей в лесу ловить надо?
— Так ты ж у нас к барону вроде как ближе, — хмыкнул Дитрих, — неужто не знаешь?
— Нас из-за стола выдернули. Даже толком не объяснили ничего, — ответил Кулак. — А барон, сам видишь, сейчас на подпитии — к нему лучше не соваться. Так когда разведчиков послали? Задолго до нас?
— Какие разведчики? — хмыкнул Дитрих. — Барон не изволили разведчиков отправить!
— Как так? — в один голос спросили Кулак и Режь Глотку.
— А вот так! — пожал плечами Дитрих. — Чего там, мол, разведывать? Банда и банда. Ты же видишь, он гонит нас в деревню без всякого привала. Ладно, мы, наемники, к такому привычные. А вот остальные стражники? Они ведь устают от того, если лишний круг по площади пройдут. Они ведь оружие поднять не смогут, когда дойдем до деревни…
— Малолетний идиот! — проворчал Кулак. — Все, точно решил: получу жалованье и гори оно все огнем! Лучше назад, к наемникам. Отец (прим. автора: жаргонное название командира наемного отряда) хоть так глупить не будет.
— Это ж надо быть таким кретином… — кивнул Режь Глотку. — Уж что-что, но послать разведчиков — это ж самое нужное. А ну, как там и не банда вовсе, а авангард армии вторжения.
— Авангард… — протянул Кулак. — Ты тоже, смотрю, как с его белобрысой милостью связался, словечек всяких понабирался…
— А что, учусь помаленьку. Не все же как ты, тупарем оставаться! — огрызнулся Режь Глотку.
— Но-но, — «тупарь» скорчил страшную рожу и сунул под нос товарищу свою ручищу, сложив пальцы в кулак, — чуешь, чем пахнет? Нос, я смотрю, зажил давно?
Трепались они всю дорогу и без всякой установки. Причем так активно, что у Дитриха от них голова болеть начала. Впрочем, намного лучше слушать треп старых товарищей, которые в любом случае прикроют тебе спину, чем думать о том, что шагаешь в неизвестность, совершенно не зная с кем встретишься. И что самое отвратительное — не имея уверенности в тех, кто рядом с тобой. Дитрих хорошо знал своих подчиненных и был уверен — стражники, как только увидят превосходящие силы противника, тут же дадут деру. К черту жалование, к черту барона и сержанта! Жизнь дороже.
Ну а что делать? Барон не позволял Дитриху «по нормальному» обучить своих подопечных, боясь, что те сбегут после недели занятий. Но по-другому из бывших крестьян и горожан солдат не сделать…
Сейчас Дитрих очень жалел, что не взял тех двоих дезертиров, что появились у ворот Острога весной. От них сейчас было бы много больше пользы, чем от того же Дезла (уже, как заметил Дитрих, трусившего перед предстоящим боем) или Кинли (тот вообще сражаться не умел, хотя вроде как обладал внушительными габаритами и грозным голосом).
Дитрих поймал себя на мысли, что почему-то уверен в том, что сражения не избежать. Но если в деревне обычные грабители — они уже должны были дать деру. А даже если не успели — не в их привычках вступать в бой с дружиной дворянина, когда есть возможность попросту сбежать…
Эх…неспокойно на душе. Что-то его гложет. Что-то не так…но что?
Темнота, наконец, начала отступать. Все вокруг окрасилось в серый цвет, появился предрассветный туман, а с неба начал капать мелкий дождик. Самая отвратная погода, какую только можно себе представить. И чего он, Дитрих, не отправился на восток? Там дожди — большая редкость. Или вообще, чего не пошел в родные края?
