Я не сплоховал. Противник все же допустил ошибку. Или, что более верно, мне просто повезло. И свое везение я собирался использовать на полную катушку.
Мой удар топором должен был прийтись противнику прямо в грудь. Но он, словно дикий зверь, почуявший опасность, бросил секиру, отпрянул назад.
Тем не менее, я его достал — мой топор оставил глубокую рану на его запястье.
Вообще, если бы я бился против обычного противника, наверняка бы враг уже стал бы калекой. Но только не берсерк. Тот просчитал единственно возможный способ если и не спастись от удара, то хотя бы его минимизировать. И не просто просчитал, но смог его реализовать.
Между нами мелькнули две тени. Псы вернулись! Они без всякой команды как-то поняли ситуацию и бросились на берсерка. Вот только в этот раз им попался не обычный противник. Он был намного опаснее всех тех, с кем Гери и Фреки доводилось встречаться ранее.
Гери прыгнул на берсерка, распахнув пасть, целясь прямо в горло. Но берсерк умудрился сбить его прыжок, банально пнув ногой. Собака отлетела назад и затихла в пыли. Неужели убил?
Фреки повезло еще меньше. Берсерк поймал его в полете, схватил так, что пес только щелкал зубами, пытаясь дотянуться до плоти, крутнулся на месте и бросил пса прямо на рогатину.
Фреки рухнул на колья, одна из палок пробила ему бок, и он заскулил, задергал лапами, пытаясь освободиться, вылезти. Вот только ничего у него не получилось.
Берсерк довольно улыбнулся и уставился на меня.
Мы замерли, глядя друг другу в глаза. Я ответил на улыбку противника тем же — теперь преимущество было на моей стороне, враг ведь безоружен. А собаки дали мне возможность немного оклематься, прийти в себя.
Берсерк же, словно бы мысли мои прочитал, ухмыльнулся и вытащил скрамасакс, выглядевший в его ручище скорее как детская игрушка.
Надо сказать, с ножом он обращаться тоже умел. А быть может, навык владения ножом был намного выше, чем секирой. Противник двигался, бил, махал ножом так быстро, что я и заметить-то его не успевал.
Не прошло и пары секунд, как на моей ноге появился разрез. Появился бы он и на животе, может и вообще мне бы уже кишки выпустили, если бы не новая броня, которую я решил надеть в битву.
Именно она меня и спасла.
Берсерк пытался пробить ее несколько раз. В первый раз, когда прямой укол не удался, он явно озадачился, и даже потерял несколько мгновений, благодаря которым я успел его зацепить — теперь вся его грудь была залита кровью. Рана неглубокая, но все же…
С каждой каплей, вытекающей из раны, силы покидают бойца.
Впрочем, у меня ран уже тоже хватало — плечо саднило, я чувствовал, как пропитавшаяся кровью одежда прилипла к раненому плечу. Да и левой рукой двигать мне стало не в пример сложнее.
Похоже, это будет не красивый поединок, а просто битва до изнеможения. И что-то мне подсказывает, что я уже ее проигрываю.
Что-то мелькнуло сбоку. Я был так увлечен сражением, что совершенно не обращал внимания на то, что происходит вокруг. Мой противник тоже, за что и поплатился.
Старик, взявшийся словно бы из ниоткуда, вогнал свое копье прямо под ребра берсерка.
Тот взвыл, вытащил копье из раны, сломав древко.
Старик недоумевающе уставился на огрызок, оставшийся у него в руках. А затем попытался отпрянуть, уйти от удара или хотя бы защититься от него, выставив левую руку.
Это его и спасло. Нож, летевший прямо ему в лицо, наткнулся на преграду — вошел прямо в ладонь старика.
Тот дико заорал и отдернул руку.
Берсерк же провернул нож и дернул им в сторону. А затем ударил наотмашь.
Старик удивленно уставился на культю своей левой руки. Он еще не понял, что случилось. И не понял бы, замешкайся я на пару мгновений.
Берсерк замахнулся ножом для нового удара, но тут на него налетел я.
Достать противника мне не удалось. Он схватил меня за запястье своей лапищей и сжал так, словно бы моя рука попала в тиски.
Несколько секунд мы боролись, а затем я все же выпустил оружие.
Берсерк попытался поднять мой топор, но я обхватил его шею руками, связал руки в замок и попытался провести удушающий (блин, в реальной жизни лет десять назад подобному учили, но мне как-то не посчастливилось попробовать этот прием на практике). Тем не менее, мой тренер наверняка был бы доволен — провел я все точно, как по учебнику.
Вот только задушить берсерка у меня не получалось — его бычья шея была словно бы стальной. Как бы я не сжимал руки, у меня не получалось передавить ее, перекрыть доступ воздуха в легкие. Плюс противник брыкался, и я понял — еще несколько секунд, и он вырвется из моей хватки…
Он пытался бить ножом назад, пытался достать меня, но я уворачивался раз за разом, а затем и вовсе смог закинуть ногу и прижать его руку с ножом к земле.
Противник зарычал, извернулся и воткнул свой нож мне в ногу.
Но я лишь сжал зубы, хотя в глазах потемнело от боли, и сильнее напряг руки. Нет, гадина, я тебя все же задавлю!
Похоже, силы оставляли врага. Шея уже не казалась твердокаменной, брыкался он уже не так активно. Но и я ослаб. Теперь вопрос лишь в том, кто из нас раньше сдастся…
Внезапно над нами навис Копье. Мы вместе с берсерком удивленно уставились на него. А через мгновение у старика перекосило лицо от злости, и он резко рухнул сверху на противника. В единственной оставшейся у старика руке был скрамасакс.
Берсерк взвыл, увернулся от удара ножом и с такой силой пнул старика, что тот, отлетая, сбил с ног Торира, спешившего ко мне на помощь.
И тут я понял — это конец. Теперь мне никто не поможет. Если я сейчас выпущу эту бешеную тварь, бившуюся у меня в руках, мне конец.
Я заорал, напряг мышцы и дернул руки вверх, словно бы пытаясь вытянуть шею врагу. Затем уперся ногами в землю и тянул изо всех сил, чувствуя, что еще немного, и мои собственные мышцы лопнут, сухожилия порвутся.
В этот момент и раздался отвратительный треск.
Я совершенно не мог понять, что это было, зато мой противник заорал так, будто бы его каленым железом пытают.
Он заорал, начал дергаться, что было сил, а я вновь потянул его шею назад, выгнувшись от усилия.
Внезапно сопротивление исчезло, я рухнул на землю, совершенно ничего не понимая, вывалившись из режима берсерка.
Несколько секунд я лежал, просто глядя в небо, где кружил альмьерк, тяжело дыша и ни на что не обращая внимания. А затем все ощущения вернулись. И первое, что я услышал, был крик:
— Они бегут! Бегут! Трусы! Догоняйте их! За ними!
Затем пришла боль. Все мои порезы, раны начали ныть, болеть, боль навалилась так резко, что у меня дыхание перехватило, будто бы на грудь кто-то надавил.
