— А им проще не интересно, Витя, — хмыкнул Григорьев. — Отловят себе рабов и терзают их. До десяти тысяч опыта снимают пока те рассудка не лишаются, и боли уж почитай не чувствуют. А там Эфир заканчивает начислять очки. Тогда им выписывают дорогу в двести двадцать пять верст. Слышали о таком?
— Это когда простреливают руки, ноги, живот, а потом добивают в голову? — предположил Антип.
— Именно. Банда эта повадилась ходить на нашу сторону. Когда полон получается слишком большой, так они выписывают эти версты прямо у нас. Ножичком, чтобы не шуметь лишний раз. Но так-то предпочитают увести с собой.
— Ерунда какая-то получается. Пули-то может и резиновые, но прилетает знатно. Пробовал. Это кем же нужно быть, чтобы столько выдержать. Я не слабого десятка, но долго не сдюжу.
— Сдюжишь. Одаренный ведь не только инициировать может, да даром каким обладает. Он еще и лечить с помощью Эфира способен. «Аптечка», это ведь костыли. Так что, сам калечит, сам и лечит.
— А зачем им развлекаться стрельбой резиновыми пулями? — удивился Виктор. — они ведь могут сразу эти самые двести двадцать пять верст… Да не палить, а тем же ножом или штыком. Чтобы не накладно было.
— Если каждый раз убивать, то пленники с ума сходят быстрее. А с такими им не интересно. Опять же, силы чтобы подлечить синяки да ссадины, или поднять убитого, нужны разные. А они не бесконечные и у одаренных.
— У вас поди есть спецназ. Вот и ловите, — пожал плечами Антип.
— Спецназ есть. Завтра доложу по команде, что имеются сведения о местоположении этой банды. И пробудут они там еще три дня. Из Владивостока самолетом прибудет группа лучших волкодавов. В ночь они переберутся на ту сторону и отправятся к месту стоянки.
— Ну и хорошо. От меня-то ты чего хочешь?
— Отсюда до заставы тихой две с половиной сотни верст. На грузовике часов шесть ходу. Перебраться через Уссури, а там еще часа четыре пешего хода, и можно выйти к их стоянке. За одаренного награда будет знатной, Антип Васильевич.
— А зачем вам такой упырь? — удивился Виктор.
— За тем, что он одаренный. Только им под силу создавать те же новые артефакты. Заставить же работать на благо страны можно любого. Но, даже если нет, то это гарантия, что он не достанется кому-то другому.
— Ты кто в звании, Александр Трифонович? — сделав сыну жест, чтобы помолчал, спросил отец.
— Подполковник.
— В твои-то годы, да при таких заслугах.
— Так легла масть.
— Ну и как ты обернешь это себе в пользу? — поинтересовался Нестеров старший.
— Ты же знаешь, у нас бывших не бывает, Антип Васильевич. Скажу, что отправил тебя присмотреть за тем, чтобы банда не ушла.
— Значит, если я возьму одаренного, то получится, что действовал под твоей командой. А если упущу, выйдет, что я сам себе хозяин, а сюда ты приезжал только чтобы навестить старого сослуживца.
— Вот видишь, ты и сам все знаешь. Без сына лучше не суйся. Ты их Суть рассмотреть не сможешь. Витя, вот, — гость протянул сложенный листок бумаги, — здесь короткий разговорник, чтобы суметь потребовать предъявить свою Суть. Ну и по манипуляциям с опытом. Награда это конечно хорошо, но и трофейный опыт лишним не будет. И да, не стесняйтесь бить их наповал. Они потом возродятся.
— Бандиты имеют среднее образование? — удивился Виктор.
— Образование оно может быть разным. Те же каторжане хорошо как писать и читать умеют, зато в своих воровских университетах преуспели. Эфир он не за правду, и не за справедливость. Он просто есть, и связь с ним имеют как порядочные люди, так и твари, которых людьми не назвать.
— Я своего согласия не давал, — угрюмо произнес Антип.
— Конечно не давал. Это я так, просто мысли вслух. И начальник заставы Тихой вас не ждет. Хотя и сомнительно, что удивится вашему появлению. Ладно. Пора мне. Часа четыре добираться обратно. Рад был узнать, что у тебя все в порядке, Антип Васильевич, — протянул руку в прощании Григорьев.
— Я своего согласия не давал, — упрямо повторил Нестеров старший, заведя руки за спину.
— Ну не давал, и не давал. Значит, прощай.
Прошел к своему ВАЗу, сел за руль и запустил двигатель. Не оборачиваясь на хозяина, развернулся и покатил прочь, вздымая за собой шлейф пыли. Что-то сухой в этом году выдался июнь. Как бы к уборке не зарядили дожди. Оно ведь всегда так. Бутерброд обязательно должен упасть маслом вниз.
— Батя…
Вот что-то такое помнилось в облике отца, что Виктор решил будто тот непременно отправится на китайскую сторону.
— Помолчи, сынок, — оборвал его Антип.
— Не нужно, батя. Обойдусь, — решил не молчать парень.
— Помнишь как Степка глянул на Игната, когда выскочил из медпункта. Не хочу чтобы ты даже помыслил так глядеть на меня. Григорьев он конечно сам себе на уме, и надо будет ради дела может пойти на многое. Но по глупому солдат на пулеметы строем не поведет. Не понимал бы, что это мне по силам, не заявился бы сюда. Там ить по сути щенки, которые почуяли кровь. Бойцы из них никакие. Вот спину им подставлять нельзя. И если помнить о том, то сладим. Так что, иди готовь оружие. Кроме мелканов и дробовика заберем все.
— Батя, не надо. И мысли никогда не будет винить тебя. Я скоро уж сам о себе позаботиться смогу, а на тебе мамка с малыми, да еще народится.
— Вот станешь отцом, сам будешь решать. А сейчас я сделаю так, как считаю нужным. Иди. Я пока пойду приберусь в коровнике. Поди дня на три завеемся.
Ну что тут сказать. Отец принял решение. Да и не сказать, что Виктор был так-то уж против. Он до дрожи в коленях хотел оказаться в боевой машине. И теперь у него есть шанс добиться этого. Готов ли он от него отказаться? Вот уж нет!
Виктор проводил его взглядом, после чего вошел в дом и сразу же направился к встроенному шкафу с несерьезным замком, только и того, чтобы малые не добрались. Взял ключ с верхней полки, отомкнул его и распахнул створки.
Здесь хранился весь их арсенал, выстроившийся в ряд. РПГ-13/24, ручной пулемет Горского, с ленточной подачей, перфорированным кожухом охлаждения. Девять килограмм без патронов. Ствол сменный. Правда его батя покупать не стал. Три коробки с лентами по сто патронов.
Винтовка Горского, образца 1912/24 годов. Или, как ее называли все, «горка». Эту бате выдали как резервисту. Очень похожа на английскую Ли-Энфилд, но несмотря на некоторое заимствование, по сути это другая винтовка. Отъемный секторный магазин на десять патронов, но перезаряжать можно и обоймами по пять патронов. На стволе съемный щелевой дульный тормоз компенсатор. Из-за него длинна винтовки увеличивается, зато отдачу он гасит изрядно, что немаловажно при быстрой стрельбе…
Винтовку и пулемет дальневосточный оружейник разработал в двенадцатом и тринадцатом году, развернув их производство в Антоновске, тогда рабочем поселке при заводе, в двадцати верстах от Владивостока, а сегодня быстро развивающемся промышленном центре республики.
