— Вы говорили о проклятье…
— Она много наговорила безумного, — тут же вставил герцог, — вам лучше? Тогда, мы уходим.
— Нет, — еще слабо произнесла Диана, смотря на Стефано, встречаясь с ним взглядом. Она была в беспамятстве, но слышала разговоры. И про еретиков, которых не видела, и про собственную кровь на руках герцога перед ее смертью. Взгляд герцогини снова коснулся старухи, — о каком проклятье речь?
Та отставила ковш и обернулась к Его Светлости, внимательно изучая медальон с бисционом, который висел на его шее. Она долго молчала, даже не моргала, будто гипнотизировала его:
— Дай руку, — она схватила его за руку, даже не дождавшись согласия, тут же закрыла глаза и начала быстро говорить на чужом языке. Он бы убрал руку, но интерес взыграл, поэтому стал внимательно наблюдать.
— Ты знаешь, что значит твой символ? — Наконец она открыла глаза и отпустила его руку, снова уставившись на бисцион.
— Сила и власть, — произнес герцог.
А Диана еще помнила легенду про сарацина и его щит, про Христа и победу.
— И потери, — монотонно прошептала старуха, — однажды на эти земли напало целое войско иноземцев. Их Бог был иным, они являлись иноверцами и хотели подавить веру местных людей и обратить ее в свою.
Старуха погрузилась в транс, она уже не смотрела на медальон, она даже не смотрела на герцога, она смотрела перед собой, но видела другие картины из прошлого:
— Было много огня и смертей: большинство домов они сожгли, насиловали женщин, убивали детей и мужчин. На этой земле творился ад из тел. Что ощущает мать, на глазах которой убивают собственное дитя? А что ощущает ребенок, когда его мать раздевают догола и забирают в рабство? А что испытывает мужчина, когда обнаруживает свою женщину, лежащей мертвой в кровати в собственной крови? Нет, — прошипела старуха, как змея, которая ползла между ветками дерева, — это не должно было продолжаться, чудовищу надо было дать отпор и выдворить с этих земель. На это решился миланский герцог. Он собрал воинов, которые еще оставались в живых и пошел на принца сарацинов. Но увидев, что тот сделал с его народом, рассвирепел и заколол его сына. И сделал это так, чтобы принц видел смерть собственного дитя, — старуха очнулась и перевела взгляд на эмблему на груди нынешнего герцога, — щит, который вырезал из дерева принц сарацинов, изображает змея, глотающего ребенка. Змей — это герцог, убивающий сына этого принца.
Наступило молчание, Стефано даже опустил голову, чтобы взглянуть на эмблему. Наверно, ему показалось, что он увидел ее впервые. А Диана сидела с широко распахнутыми глазами на том, что называлось кроватью, ожидая продолжение. Ведь речь шла о неком проклятии.
— Когда миланский герцог казнил принца иноверцев, тот проклял весь род Висконти за убийство его сына.
— Опять мелешь языком! — Рявкнул Стефано, уже был готов схватить старуху, решив, что повесит ее прямо на дереве, но Диана кинулась на защиту, встав между ними:
— Она не мелит! Она видит!
— Она видит не то, что надо!
Только старуха слегка засмеялась, смотря на герцога и герцогиню, которая схватилась за голову, а он ей помог снова сесть.
— Она видит то, что видят ее глаза!
— Тогда я выколю их!
— И вас проклянут еще раз!
Герцог даже зарычал от безысходности, рукой показывая старухе, чтобы она продолжала свой рассказ дальше. Быстрее скажет, быстрее они покинут это странное место.
— Продолжай.
— Вы не верите мне, но скажите, ведь ваш старший брат умер? А старший сын вашего деда? А прадеда?
Стефано злился еще больше, откуда ей было знать, что происходило век назад?
— Мой брат умер при рождении, к сожалению, это случается.
— Постоянно? Стабильность- это уже не случайность, — она снова схватила его руку, — первенцы в вашем роду умирают по разным причинам. Но если они выживают, то умирают их матери. Смерть обязательно должна быть.
Глава 17
После слов старой бабки, которая выжила из ума, герцог помог Диане подняться на лошадь, сам сел позади нее и пустил Неро галопом. Привязанная Бьянка скакала следом. Ему хотелось убраться из этого места как можно быстрее, к тому же, уже хорошо стемнело и пришлось сбавить шаг коня, чтобы он не запнулся о коряги.
Они вернулись в замок быстро, и Стефано тут же дал распоряжения слугам позвать врача.
— Не понимаю вашего возмущения? — Удивлялась Диана, лежа на кровати в своих покоях, — и ваш врач мне не нужен. Мне уже лучше!
— Пусть осмотрит рану. А мое возмущение обосновано, — герцог ходил из угла в угол, сложив руки за спину. За ним наблюдала Марта, а вот стоящий рядом Карло, смотрел в пол. — Вы почти совершили побег, чуть не убили себя, втянули нас обоих в мир колдовства или махинаций. И вообще! Я могу лишить эту женщину головы, уже имея несколько причин: неуважение к своему хозяину и колдовство.
Диана приподнялась, и Марта тут же поправила подушки.
— У нее нет хозяина. Она живет в лесу, если вы помните…
— Колдунья, вот и живет в лесу. Ее надо сжечь.
Диана недовольно закатила глаза и упала на подушки. Что толку с ним разговаривать. От злости Стефано Висконти готов всегда рубить головы и сжигать мир.
Чуть позже пришел врач сеньор Мондино Москатти, который осмотрел рану, поставил на комод пузырек с мазью:
— Ничего серьёзного, пусть накладывает мазь и больше отдыхает, — он посмотрел на герцога, который все никак не уходил к себе в покои.
— Не переживайте, Ее Светлость теперь будет долго отдыхать.
Карло проводил врача, Марта побежала за ними, остался только Стефано, который слава всем святым, ушел в свои покои. Но дверь между их покоями была выбита, поэтому его присутствие витало в воздухе ее спальни. Даже пахло им. Диана оттянула ворот своего платья и понюхала- да, она тоже пахла им: чем-то мужественным, необъяснимо, невозможно сравнить. Не отталкивающий запах, но она вспомнила брачную ночь и ее передернуло, в животе заныло от ужаса ее повторения.
— Ваша Светлость, — произнес Стефано и зашел к ней в спальню. Белая камичи на нем была полурасстергнута- знакомая картина. Диана поежилась, — приглашаю вас в мою постель на добровольной основе.
— У меня что-то болит голова, — тут же она схватилась за голову, а он усмехнулся, пытаясь развязать ленты на своих рукавах.
— Конечно, болит! Вы же не послушали меня, гнали лошадь галопом. Кстати, я должен вас наказать.
— Опять? — Возмутилась она.
— Будете спать одна…
— Неужели…
— И очень долго, я хочу вернуться в Павию. Вы мне изрядно надоели своими выходками.
Диана даже поднялась с кровати, чтобы внимательно посмотреть на Его Светлость, не сошел ли он с ума.
