Слабая речь пришла после того, как Томмасо принес воды, и его жена напоила его. Голос хоть и тихий, безжизненный, но вернулся.
— У нас больше людей, наш герцог побеждает. Его ранили, но это царапина для Его Светлости, он так же продолжает подавлять мятеж, изгонять Людовико Ализоди, люди которого слабы и неопытны. Рыцарей Медичи нет, а значит, мятеж будет подавлен, Висконти сместит Ализоди.
— Ранен? Куда? — Не унималась Диана, она хотела задать много вопросов, — Он нашел мальчика, который является наследником Форли?
Мужчина уже закрыл глаза, проваливался в сон. На его лице исказилась гримаса ужаса и отвращения.
— Мальчик с матерью в Имоле…
— Имола- это территория Ализоди, а значит, Медичи! Мой муж же не пойдет в тот город? Он ранен! Куда?
Она пыталась задать столько вопросов, буквально выкрикивая их, но понимала, что все бессмысленно- мужчина угасал. Он так и не сказал про ранение, про Имолу, на которую, судя по всему, собрался наступать герцог.
Плечи Дианы поникли. Она только слышал слабый стон этого мужчины, тихий плачь его жены, ощущала гнилой запах от раны, которую наверняка сжирали черви и ничего не могла поделать.
— Томмасо, — она вспомнила про врача, который посещал ее, когда она вернулась с леса, — приведите сюда доктора Мондино Москатти. Срочно! Здесь умирают люди!
— Но Ваша Светлость…
— Это приказ. Если он будет упираться, скажите, что мне придется его повесить прямо на центральной площади за неоказание помощи больным.
Томмасо кивнул и быстрым шагом удалился. Он понимал одно, что чем быстрее приведет сюда этого доктора, тем быстрее вытащит герцогиню из этого места.
Пока Диана ждала врача, то наблюдала за остальными больными- их было много, многие стонали, просили пить. Эти голоса врезаются в память, вид сухих губ с наросшими корочками вбивается, как клинок, в сердце.
Она не выдержала, подошла к старой монахине, которая физически ничего не успевала и много не могла делать:
— Где у вас вода?
Та указала на конец этой отвратительной, казалось, что бесконечной комнаты с подстилками, и Диана кинулась туда. Пока монахиня медленно меняла повязки на рваных гнилых ранах этих больных, она деревянным ковшом черпала воду и поила их. Кто-то стонал от удовольствия полученной влаги, кто мог говорить, тот благодарил, но она уже не слышала никаких слов, потому что старалась успеть напоить всех. Они точно не должны умереть от обезвоживания.
— Ваша Светлость, доктор Москатти, — представил его Томмасо и отошел в сторону. А Диана сидела у больного, с ковшом в руках, прядь ее волос выпала из прически и теперь висела, загораживая ей обзор. Она смахнула ее и тут же встала:
— Сеньор Мондино, мне нужна ваша помощь, — произнесла герцогиня и это получилось не в приказном порядке. Она просила, прекрасно зная, что взамен сама лично ничего дать не может, — я вас умоляю, этим людям нужна ваша помощь…
— Ваша Светлость, — Мондино взял ее ладони в свои, смотря через стекло очков, пытаясь быть честным, — к сожалению, этим людям моя помощь уже не поможет, они умирают.
Не хотелось этого слышать, Диана мотнула головой, не веря в его слова. В памяти возникла картина, как герцог открывает тайник и отдает ей ожерелье. Она может его продать!
— Я вам заплачу! Очень щедро!
— Дело не в деньгах, Ваша Светлость, — тут же вставил доктор, — большую половину здешних больных уже сжирают черви. Они едят то, что надо иссечь, но у меня нет столько рук. Мне нужен помощник.
— У меня есть руки, — Диана показала ладони, уже готовая приступить к работе и начать спасать этих больных.
Глава 19
Всю неделю, не покладая рук, Диана трудилась в госпитале. Она помогала монахиням ухаживать за лежачими больными, училась делать перевязки, промывать раны, а с доктором Москатти пришлось стоять на операциях и быть ассистенткой. Было сложно, но сложнее сидеть на перине в замке, когда простые люди лишены хоть какой-то помощи.
— Ваш муж проснулся, — улыбнулась Диана женщине, которая ее сюда привела. Первым на операционный стол попал именно он, пришлось ампутировать ногу, чтобы сохранить ему жизнь. Его жена трудно переживала этот момент: все время плакала, бранилась, жалела его и себя. Да, ее жизнь изменится, теперь на нее ляжет основной заработок. Но Диана и здесь не осталась равнодушной- она предложила ей работу прислугой в замке с хорошим жалованьем.
— Боже Милостивый, Ваша Светлость, — Антония, женщина, имя которой Диана узнала не сразу, сложила ладони в молитвенном жесте, — благодарю вас.
Она помчалась к мужу, а Диана лишь последовала за ней взглядом.
— Нам предстоит еще много и много работы, — сказала она доктору Москатти, который в этот момент подошел к ней, — я хотела бы призвать сюда простых людей.
— Мало кто пойдет сюда, Ваша Светлость, — ответил доктор, взглядом смотря на койки, — за просто так- никто.
— Но вы же пришли!
— Потому что вы меня попросили. И потому что здесь умирают люди, им надо хоть облегчить эти муки, я же не чудовище.
— А кто сказал, что герцогиня не может попросить простой народ поработать бесплатно? Или за еду. Я могу организовать кое-что, — задумалась она, — но сначала я напишу герцогу письмо с просьбой выделить деньги на работу здесь.
— У него сейчас совсем другие заботы, — мотнул головой доктор.
— Значит, я буду продавать мебель и картины из замка!
Диана держалась достойно, гордо и уверенно. Произнеся это, она не улыбалась, смотрела перед собой, и скорее всего, в ее голове рождался план.
— Но сначала попробую по-хорошему с одной стороны и с другой. Томмасо, дайте мне чернила и бумагу, я хочу написать письмо Его Светлости.
Томмасо теперь тоже работал в госпитале, ему доставалась самая тяжелая работа- принести воды, поднять больного, перевернуть его. Но он делал это только ради герцогини, чтобы не дай Бог, она не подняла ничего тяжелее ковша. А еще приходила Марта, приносила еды и молока, которые были отданы тем, кто больше нуждался в еде.
— Если вы похудеете, Ваша Светлость, мне не снести головы, — бубнила Марта и подкладывала ей сочный кусок мяса, только что снятый с огня. Диане приходилось есть, потому что ей было жалко ее.
Иногда Диана возвращалась в замок, чтобы помыться и переодеться. Но она так привыкла к мерзкому запаху, что не замечала его, возвращалась в госпиталь, уже не закрывала нос платком. Или просто запах ушел, давая больше воздуха, а значит, жизни для этих людей.
Новых рыцарей не поступало, зато приходили горожане и просили помощь- у кого-то загноилась царапина, у кого-то роды протекали с осложнением и бабки-повитухи не справлялись. К таким женщинам доктор шел сам. Но однажды одна девушка, совсем еще юная, скорее всего не замужняя грешница, скрывающая от родителей свое положение, пришла, чтобы избавиться от нежеланного будущего. Диана в ту минуту так и не поняла, спас ее доктор или стал убийцей. Ведь если бы не сделал то, что она просила, то скорее всего, девушка была бы мертва. Она избавилась бы от ребенка в любом случае, только в ином месте, где нет места медицине.
