Правда, Томочки не было. Вместо своей комнаты Илья внезапно увидел совсем другое помещение: рабочий кабинет, большой письменный стол возле окна, книжные стеллажи вдоль стены, круглый стол для посетителей, кожаные кресла… Возле окна стоял Миша. Он держал в руке телефон и говорил что-то, нахмурившись. Кажется, раз за разом звал Илью.
Это видение было совсем коротким.
– Илья! Ты там? Илюха!
Миша и вправду звал его по имени.
Накатившая слабость была не настолько сильной, как в кафе, но слова сорвались с губ столь же бесконтрольно, как и в случае с Милицей: невозможно было удержать их, задуматься, стоит ли говорить.
– Ты у себя в кабинете? Мебель светлая, стол громадный, папки зелеными корешками стопкой. Два цвета – бежевый и зеленый. Дизайнер предлагал синий, но ты не любишь синий со времени встречи с Тасей, Мортус Улторем. На тебе свитер. Черный. Джинсы тоже черные. Ты что, бороду решил отпустить или просто лень бриться?
Все, запал кончился. Больше Илья не мог произнести ничего, молчал, физически ощущая шок Миши на другом конце провода.
– Я не говорил тебе про синий цвет. Никому не говорил. И про то, какой у меня кабинет, мы не разговаривали, – наконец нарушил паузу Миша. – То, что не брился – раздражение на коже какое-то, черт его знает, решил пока… – Он перебил сам себя. – Откуда ты знаешь, во что я одет?
Илья задумался, подбирая слова, но Миша его опередил:
– Илюха, ты же каким-то образом увидел все это. Значит…
– Значит, что со мной что-то не так. Марина говорит, я ясновидящий. И еще я видел Томочку.
На том конце трубки повисла пауза – горестная, тягучая. Пока Миша не сделал неверных выводов, Илья поспешил объяснить, рассказать ему все: теперь уже не было иного выхода.
– Ну вот, ты все знаешь, – закончил он. – И не спрашивай, что я собираюсь с этим делать. Потому что я понятия не имею и не уверен, что от меня что-то зависит.
– Я что, похож на идиота – такие вопросы задавать? Ясное дело, ты не знаешь. Но получается у тебя круто. Свой собственный Вольф Мессинг – мне невероятно повезло. Будем теперь с тобой на скачках выигрывать.
– А еще говоришь, что не идиот, – беззлобно усмехнулся Илья.
Он подумал, что беспокойство по поводу Миши было связано с тем, что Илья хотел и не решался рассказать другу о проявившихся способностях. Однако сделать это было необходимо и правильно, разговор должен был состояться, отсюда и навязчивые мысли, и это внезапное озарение.
Однако вскоре стало ясно, что Илья ошибся.
Глава восьмая
Митрофан позвонил Мише через несколько дней после происшествия. Прощаясь и оставляя ему свой номер, Михаил был уверен, что тот не позвонит, но Митька удивил.
Звонок раздался поздно вечером, когда Миша и Леля уже были в кровати. Они смотрели фильм, который давно собирались посмотреть, ели шоколадное мороженое, наслаждаясь покоем, и Леля была не слишком рада, что идиллию нарушил звонок малознакомого человека.
– Что ему нужно на ночь глядя? Не бери, утром перезвонишь, скажешь, уже спал.
– Я быстренько. Вдруг там что-то важное. Он один живет, мало ли.
Леля демонстративно закатила глаза и отправила в рот очередную ложку, понимая, что Миша сделает по-своему.
– Слушаю, – отозвался тот, покосившись на Лелю.
– Миша? Ты прости, что поздно звоню. Тревожу тебя. Ты не спал?
«Если и спал бы, то уже проснулся», – подумал Миша и ответил, что все в порядке, он еще не ложился. Жена сердито глянула на него, но Михаил предпочел этого не заметить.
– Я все про ту… ну, знаешь, про девушку ту мертвую забыть не могу, – отчего-то шепотом проговорил Митрофан. – Я ведь уже видал такое. То есть не совсем прямо вот как она, но тоже… – Он снова запнулся, словно каждое слово давалось ему с трудом. – В «Петровском», в отеле-то, когда его из больницы переделывали. Илюха тебе, небось, говорил.
– Да, – коротко подтвердил Миша и почувствовал, что шрам внезапно стало потягивать, покалывать.
– Там, в том месте, понимаешь, обитало что-то такое неживое и злое. Оно было голодное, пыталось добраться до меня. А эта мертвячка была другая. Вроде и не злая, а… Не знаю, как получше сказать. Как робот, кукла какая-то… Я подумал потом: было похоже, ее как будто звало что-то. Подняло из могилы и позвало за собой. Кто-то, может, вроде… – Митька хмыкнул, – колдуна какого.
– Вуду, что ли? – изумленно спросил Миша и увидел, как рот Лели приоткрылся, а очередная ложка с мороженым замерла в воздухе.
– Не знаю, как там оно по-правильному зовется. Может, и вуду. Но вот я что подумал, Миша. А если в городе у нас завелся такой колдун, который мертвяками управляет? Подымает их, заставляет идти к себе? Я слышал, бывает такое, мне маленькому бабка говорила, только я не слушал и… – Митрофан перебил сам себя. – А может, он и убивает девушек-то, а потом делает такими, как та! Оживляет мертвячек!
– Другие жертвы не бродили, – заметил Миша.
– Тоже верно. Запутано все. Страшно мне, Миша. Спать не могу, хоть убей. Все покойница мерещится. А как засну – одно и то же вижу. Тот вечер, ее… Но только на этот раз она будто бы не просто мимо проходит. Вроде ищет она меня, преследует, потому как я ее тайну прознал, разболтал. То в окно стучит, то в коридоре караулит. Является, одним словом. Боюсь теперь к тому дому подойти, а уж в подвал так и вообще. – Снова тяжкий вздох. – В церковь вчера пошел, свечки там поставил, то да се. Книги купил молитвенные, мне старушка, которая свечки продает, сказала, какие надо читать. Читаю вот, авось поможет. Должно же помочь, а, Миш? Как думаешь?
Миша постарался успокоить Митрофана, но слова утешения получались беспомощными, звучали фальшиво. Митьку, который остался наедине со своим страхом, было жаль, но чем в этом случае можно помочь? Мише было не по себе, к тому же шрам болел все сильнее. В итоге они распрощались – неловко, скомкано, и Миша с облегчением (но одновременно ощущая вину) отложил мобильный.
Мороженое растаяло, фильм перестал казаться увлекательным.
– Миш, что происходит? – требовательно спросила Леля. – Почему ты упомянул вуду?
До этого Михаил не рассказывал Леле о том, что Митька видел бродящую в ночи покойницу, просто упомянул о совпадении: именно бывший приятель Ирины, матери Ильи, оказался свидетелем, который нашел тело очередной жертвы Душителя. Однако сейчас пришлось выложить все как есть. Жена слушала внимательно, не перебивая. Утонченное, прекрасное лицо ее, которым Миша не уставал любоваться, было напряженным. Когда он закончил, Леля сказала совсем не то, что Михаил ожидал услышать:
– Тебе нужно выбросить это из головы. История никаким боком тебя не касается. Поиском преступника пусть занимается Сафронов, он и сам не захочет, чтобы ты лез. А все то, что видел Митрофан, тем более не имеет к тебе отношения: да, он испугался, но только он сможет побороть свой страх. Ты за него этого не сделаешь.
