Про первую встречу Оксана сказала правду, все так и было: она увидела идущего за ней к стоянке мужчину, перепугалась, добежала до машины, села в нее и уехала.
Но во второй раз, когда преследователь стоял возле дерева неподалеку от ее дома, Оксана смогла его рассмотреть. Поначалу решила, что это маска. Какой-то малолетка подшутить вздумал – вот что пришло в голову. Вспомнил про недавний Хеллоуин, нацепил на себя черт-те что и пугает людей.
Нет, не людей… Ее одну пугает и преследует, ведь это за ней он сюда притащился! Оксана вспомнила эту одежду: рваные, выпачканные в грязи брюки, куртка, которая когда-то была синей, а теперь стала буро-черной. Свет фар высветил большую желтую эмблему на левой стороне груди, что-то вроде улыбающегося солнца, и Оксана поняла, что уже видела этого человека в синей куртке с дурацкой картинкой.
А потом в глаза полезли и другие детали, от которых у нее волосы на голове зашевелились от ужаса, словно кто-то перебирал их холодными мертвыми пальцами.
Босые ноги – ботинки, видно, свалились, но какое неудобство это могло причинить тому, кто умер? Кособокая фигура: одно плечо висит, второе задрано к уху. Повисшие вдоль тела, как у веревочной куклы, руки. Свалявшиеся колтуном волосы. Лицо…
Никогда ей не забыть этого лица! Сине-белое, с расцветающими на лбу и щеках трупными пятнами, напоминающими гнилые цветы, с почерневшими губами лицо мертвеца пялилось на Оксану единственным глазом. Второй глаз выели речные раки, подумалось ей; она осознала, что труп, который ее преследовал, выбрался из воды: каждая пора жуткого лица сочилась влагой, вода вытекала из глазниц и раскрытого рта…
Оксане удалось убежать и на этот раз, и вечером следующего дня, и теперь она надеялась, что бродящий в ночи мертвец сбился с ее следа, может, нашел себе другую жертву. По крайней мере, ей хотелось в это верить, как и в то, что тут, в закрытой на все замки квартире, никто ее не достанет.
Телевизор успокаивающе бормотал в соседней комнате, и Оксана, выпив еще одну рюмку, почувствовала, что тревога отпускает ее. Мышцы постепенно расслаблялись, даже аппетит проснулся, и она уже хотела сделать себе бутерброд, чтобы закусить им еще одну порцию выпивки («Последнюю, на этот раз точно последнюю»!), как вдруг свет во всей квартире погас.
Разом, будто кто-то задул свечу или повернул рубильник. Тьма, которая казалась влажной и отвратительно живой, обступила Оксану со всех сторон, обняла за плечи. Она сидела, не в состоянии пошевелиться, и ловила ртом воздух, как рыба в садке.
«Обычные перебои с электричеством!» – сказала себе Оксана, но уже в следующий миг поняла, что дело в другом.
Телевизор.
Стоящий в просторной Мишиной гостиной телевизор по какой-то причине не выключился вместе с другими электроприборами и лампочками, а продолжал бубнить! И стоило Оксане обратить внимание на этот факт, как кто-то словно бы прибавил громкость.
– Скоро умрешь, – произнес хриплый, скрипучий голос, перекрывающий голоса телевизионных клоунов. – Я заберу тебя, и ты поплывешь со мной.
Говоривший выталкивал из себя слова одно за другим, как будто горло его было забито песком, а каждый звук стоил невероятных усилий.
Оксана хотела закричать, но не смогла.
Телевизор смолк. Голоса, что наполняли эфир и чудом прорывались сюда, продолжая звучать вопреки всем законам физики, сгинули. И в наступившей тишине раздались хлюпающие шаги. Шедший к ней из соседней комнаты переставлял ноги с трудом, и босые ноги его, наверное, оставляли влажные следы на дорогом паркете.
Оксана так ясно представила себе бредущее из гостиной кошмарное создание, так живо нарисовала себе того, кто вот-вот окажется с нею рядом, что сумела сбросить с себя оцепенение и вскочить со стула.
Стоило ей оказаться на ногах, как свет в квартире снова включился. Вскакивая, она неловко задела стакан с томатным соком, тот опрокинулся и красная жидкость растеклась по столу, пролилась на домашние брюки из мягкой ткани.
«Как кровь», – подумала Оксана, и ей пришло на ум, что следует переодеться. А потом в голову ударило: мертвец! Он идет сюда, а она думает про одежду?!
Но в квартире было спокойно. Ни шаркающих шагов босых ног, ни глухого монотонного голоса – только ровное бормотание вновь работающего телевизора.
Оксана метнулась вон из кухни, вышла в прихожую, нашла в себе силы заглянуть в гостиную. Пусто. Никого. И мокрых следов на полу тоже не видать.
Показалось? Нет, этого Оксана не допускала ни на секунду. Никогда ничего подобного ей не казалось, существо, что пообещало забрать ее с собой, убить, было здесь на самом деле. Оно играло с ней, подбираясь все ближе, оно нашло ее даже здесь, а значит, не существует для него ни преград, ни запертых дверей.
«Но оно не убило тебя! – резонно заметил внутренний голос. – Может, не захотело, а может, не смогло. Возможно, оно способно лишь пугать!»
Нужно дождаться Миши и Лели. А лучше всего – позвонить им, пусть приедут, она ведь в опасности, какой уж тут театр! Оксана сунула руку в карман, схватила телефон. Оказывается, уже девятый час – время пролетело быстро. Она набрала поочередно номера Миши и Лели, но оба были отключены.
Оксана решила позвонить сестре, и в этот миг услыхала стук – сначала тихий, потом отчетливый, громкий. Вскрикнула, выронила телефон, и тот отлетел к дивану.
Стучали в окно.
«Какой это этаж?»
Оксана никак не могла вспомнить, но явно не первый, не второй и даже не третий. Козырька, пожарной лестницы или балкона, на котором мог бы стоять тот, кто желал войти, не было. Но тем не менее он стоял там, снаружи.
И она, конечно, знала, кто это.
«Беги!» – вопил голос в ее голове, но Оксана, двигаясь как под гипнозом, вместо этого медленно пошла к окну. Кто-то тянул ее, будто пса на поводке, и она не могла ослушаться.
Занавески были плотно задернуты, поэтому Оксана не видела пришедшего за ней монстра. Когда была маленькой, она боялась темноты и была рада, что делила комнату с сестренкой. Часто, когда не могла заснуть или просыпалась среди ночи, Оксана подолгу лежала с открытыми глазами, боясь разглядеть в углу ухмыляющееся лицо буки, и успокаивало ее лишь одно: еле слышное сонное дыхание Олеси.
Окно в их спальне всегда было плотно задрапировано, чтобы не осталось ни единой щелочки, и Оксана ни за что на свете не согласилась бы подойти среди ночи к окну, отодвинуть занавеску и выглянуть на улицу.
Днем Оксана была обычным советским ребенком, воспитанным родителями-атеистами, материалистами, прекрасно знающим, что ничего сверхъестественного не существует. Однако ночью девочка твердо была убеждена в том, что если выглянет в окно, то увидит перед собой прижавшееся к стеклу с той стороны лицо.
Чье? Оксана не могла сказать, но знала, что оно сведет ее с ума.
Двигаясь как робот, она протянула трясущуюся руку с тускло сверкнувшим обручальным кольцом и отодвинула занавеску.
