Но самым поразительным было то, что, если бы Илья не пришел сейчас (по зову Томочки) к Митрофану, несчастный мог умереть! И теперь, зная, как Митьке плохо и страшно, какие мысли его терзают, Илья не может уйти и оставить несостоявшегося самоубийцу наедине с призраками и страхами.
– Поедем ко мне, – решил он. – Мы с Мишей разбираемся в этом деле, ищем ответ. Как все выясним, я думаю, вам нечего будет бояться, вот и вернетесь. А пока у меня поживете. Хоть выспитесь нормально. Квартира большая, я один, так что…
Илья умолк, в замешательстве глядя, как вытягивается Митькино лицо.
– Зачем? – выдавил Митрофан и, к ужасу Ильи, глаза его увлажнились. – Зачем тебе со мной возиться? Я не для того сказал, чтобы…
– Знаю, что не для того. – Илья испугался, что Митрофан начнет отказываться или, хуже того, примется благодарить, потому заговорил быстро и строго: – Давайте поедем побыстрее, хорошо? Мне нужно сегодня кое-что изучить.
На сборы Митрофану хватило пяти минут. Илья в это время вызвал такси. Митрофан выключил свет и запер дверь, пристраивая на плечо сумку.
Погода была еще гаже: потеплело, снег шел вперемешку с дождем, промозглый ветер налетал, нагло лез под куртку – не увернешься.
– Хороший ты человек, Илюха. Повезло Ире с сыном, – вполголоса сказал Митрофан, усаживаясь на заднее сиденье ожидавшей их машины.
Илья смутился, не зная, как реагировать, и ничего не ответил, сделав вид, что не услышал этих слов.
Глава седьмая
Миша мужественно продержался до антракта, но, когда они вернулись в зал после перерыва, позорно заснул, едва усевшись в кресло. Леля, заметив это, не стала будить мужа, он проснулся сам, на финальной сцене, когда музыка грянула особенно громко.
Покосившись на жену, Миша немедленно принял крайне заинтересованный вид и хлопал громче всех, когда занавес опускался.
– Поэт сорвал бешеные овации, когда объявил, что сейчас прочет последнее стихотворение, – саркастически сказала Леля, когда они черепашьим шагом продвигались к выходу.
– Прости, я не хотел, само как-то вышло, – покаянно проговорил Миша. – Толкнула бы меня локтем.
– Хоть выспался, – усмехнулась она. – Если бы начал храпеть, разбудила бы.
В гардеробе была огромная очередь, но двигалась она достаточно быстро, так что вскоре Миша с Лелей вышли на улицу. Площадь перед Театром оперы и балета была ярко освещена, с огромной афиши на Мишу укоризненно взирала оперная дива, чей волшебный голос так его убаюкал. Он виновато глянул на звезду и отвел глаза.
Супруги медленно шли к машине, и Миша достал телефон, спрашивая себя, как там Оксана. Надо позвонить ей и, если все хорошо, сходить поужинать в ресторан, как и планировали.
– Три пропущенных от Оксаны, – воскликнула Леля, которая включила сотовый раньше Миши.
– У меня пять, – проговорил он, чувствуя, как накатывает дурное предчувствие.
Похоже, с рестораном ничего не получится.
Миша нажал на вызов. Они с Лелей уже стояли возле машины, и свободной рукой он вытащил брелок. Сигнализация звякнула, фары мигнули, а в трубке послышался сдавленный голос, которого Миша поначалу не узнал:
– Миш? Ты?
– Что случилось? Вы звонили…
– Да! – выкрикнула Оксана, не давая ему договорить. – Он пришел за мной! Был прямо там!
Она голосила, а Миша, заводя двигатель, пытался сообразить, что произошло, как вышло, что преступник проник в квартиру? Оксана, завывая от ужаса и давясь рыданиями, несла совершеннейшую чушь про то, что преследователь взобрался по стене и смотрел в окно.
– Вы вызвали полицию?
– Какая полиция? Какая против него полиция, когда… – Стенания сменились хохотом, который опять перешел в крик: – Из телевизора со мной говорил! Свет пропал, а он все равно… Потом дали свет, я пошла, смотрю…
– А ну замолчи! – громко и грубо приказал Миша, переходя на «ты», понимая, что только так сможет привести Оксану в чувство. Автомобиль выехал со стоянки. – Скажи четко: где ты? Все остальное потом.
Оксана всхлипнула, глубоко вздохнула и ответила почти нормально:
– В машине. Подъехала к своей даче. Не могла там больше…
Голос задребезжал, и Миша быстро задал следующий вопрос, чтобы не дать Оксане раскиснуть:
– Где это? – Он понятия не имел, где приобрели дачу Оксана и ее муж.
– На Быстрой, дачный поселок «Академический», меньше пятнадцати километров от города, западный выезд. У нас дача на первой линии. – Это прозвучало с неуместной горделивостью.
Миша прекрасно знал этот поселок: у отца и дяди Сафа были дачи неподалеку, в соседнем «Боровом». Разумеется, он часто бывал там.
В былые, застойные времена в «Академке», как называли поселок, получали дачи ученые, преподаватели вузов, сотрудники научно-исследовательских институтов. Поселок считался элитным, дачи, стоявшие на крутом берегу Быстрой, были добротные, построенные каждая по своему проекту в соответствии со вкусами хозяев.
После перестройки поселок захирел, как и НИИ, и учреждения образования. Одни преподаватели и ученые отправились на рынки, торговать тряпками, другие спились, третьи продолжали как-то перебиваться за копейки. Дачи в престижном месте постепенно переходили в руки новой элиты, носившей малиновые пиджаки и спортивные костюмы, так что от принадлежности теперешних хозяев к научному миру осталось только название поселка.
– Успокойтесь, ничего не бойтесь. Запритесь в доме, никому не открывайте. – При этих словах Оксана издала странный хрюкающий звук. – Пробок нет, я отвезу Лелю домой и приеду минут через…
– Поедем вместе, – быстро сказала жена, и, обернувшись к ней, Миша понял, что спорить бесполезно, поэтому пропустил нужный поворот к дому и поехал прямо, к западному выезду из Быстрорецка.
– Уже едем, скоро будем, ждите, не волнуйтесь, – скороговоркой договорил Миша.
Оксана снова всхлипнула.
– Хорошо. Ой, я, кажется, квартиру вашу не заперла… Дверью хлопнула и все.
– Не страшно, у нас английский замок.
Ехали, не разговаривая друг с другом. Леля, узнав про квартиру, связалась с соседкой, с которой общалась и, можно сказать, приятельствовала, попросила сходить и посмотреть, прикрыта ли дверь. Все оказалось в порядке. Миша вспомнил, что хотел поговорить с Ильей, но подумал, что можно сделать это после того, как они доберутся до Оксаны.
Дороги были свободны, автомобиль стремительно мчался по пустому, переливающемуся вечерними огнями городу, не встречая препятствий. Светофоры жмурились вслед, редкие прохожие спешили по домам, машины, приткнувшиеся у обочин, проплывали мимо – притихшие, похожие на больших спящих собак.
На выезде из города торчал рекламный билборд, приглашающий отдохнуть в туристическом комплексе «Лебединое озеро». С плаката широко улыбалась нарисованная, лучащаяся придуманным счастьем идеальная семья: мама, папа, двое ребятишек. Миша вспомнил, как Леля рассказывала, что именно там Илья сделал предложение Томочке: они вчетвером сняли домик, катались на лыжах, жарили шашлыки…
