На красивом лице Алана мелькнуло престранное выражение.
– А ты уверена, что я вообще вмешаюсь? – мрачно спросил он.
Я послала ему свою самую солнечную улыбку, он скривился в ответ, словно от острейшей зубной боли.
– Не уверена – в этом вся прелесть. У тебя будет право выбора: уничтожить генетически опасный вид или не уподобиться ему же! Не хотела бы я сейчас оказаться на твоем месте.
Я села в противоположное кресло, положила фото Гали на колени, поднесла к лицу зажатый между ладонями медальон Ларисы, закрыла глаза и провалилась в уже знакомую пугающую темноту.
* * *
Сознание возвращалось медленно, от слабости и головокружения перед глазами все расплывалось. Сначала я увидела потолок, стены, занавешенное окно, потом узнала по-прежнему сидящего в кресле Алана. Выражение его лица было страшным. Я с трудом сфокусировала взгляд на настенных часах.
– Девять минут? Ты сделал свой выбор, – констатировала я севшим голосом.
– Но ты выжила!
– Прости, что разочаровала. Ведьмам везет. Как все прошло?
Он словно не услышал вопроса и задал свой:
– Кто это делал раньше? Кто будил тебя?
– Бабушка, а что?
– Я думал, ты притворяешься, – помолчав, признался он. – Даже когда ты начала задыхаться и биться в конвульсиях. Но ты ведь не притворялась? Через семь минут я уже был уверен. И ничего не сделал – просто сидел и ждал.
– Знаю, не твоя вина, что я выжила. Возможно, в следующий раз тебе повезет больше.
Парень побледнел и зло прошипел:
– В следующий раз?! Сразу видно, что ты дочь чокнутого! Я чуть не убил тебя сейчас, а ты готова снова подставиться? Идиотка! Я лучше вызову психотерапевта, пусть проверит, насколько ты вообще вменяема!
Он встал и стремительно пошел к выходу.
– Ларису похитили, – тихо сказала я вслед. Войнич машинально остановился. – Ударили по голове, завязали глаза. Увезли на каком-то транспортном средстве. Пару дней держали в подвале, а потом кто-то напал на нее и задушил. Это случилось летом, в июне, пятнадцать лет назад. Ларисе тогда было двенадцать, как сейчас Гале, и приступы у нее обостряются именно в июне.
– И что все это значит? – сухо спросил Алан.
Я пожала плечами и честно предупредила:
– Если скажу, точно отправишь к психиатру.
Он неохотно вернулся и сел напротив.
– Я сделаю это в любом случае. У тебя кровь из носа идет.
Я провела пальцами по лицу и поднесла их к глазам – всего лишь кровь. Легко отделалась.
– Меня душили.
Войнич сверлил меня тяжелым взглядом.
– Одно хорошо: киллер не понадобится, такими темпами ты сама себя угробишь, – сердито выплюнул он.
– Тебе будет меня не хватать.
Спортсмен скривился от отвращения.
– При чем тут Галя? Только покороче, у меня времени в обрез.
Я вздохнула и, откинувшись в кресле, закрыла глаза. Голова кружилась, в висках пульсировала тупая ноющая боль.
– Ты когда-нибудь слышал о реинкарнации?
– Еще короче.
– Существует теория, что душа бессмертна. Выполнив свою миссию в одном теле, она переходит в другое, чтобы получать новый опыт. Это что-то вроде огромной многомерной вселенской школы или многоуровневой компьютерной игры. Память о прошлом опыте обычно недоступна человеческому сознанию, поэтому большинство из нас осознают себя лишь в одной физической реальности, в одном теле. Но иногда в программе происходит сбой, и завеса приоткрывается. Ты ведь слышал о людях, которые вдруг начинали говорить на незнакомых им ранее языках, играть на музыкальных инструментах, вспоминать события вековой давности. То же самое сейчас происходит с Галей. Пятнадцать лет назад она была Ларисой. В подсознание Гали каким-то образом просочились травмирующие воспоминания о прошлом опыте души, и тело отреагировало болезнью.
– С меня хватит! – Алан резко поднялся. – Твое место в дурдоме! Ты психически нездорова. Не сегодня завтра начнешь слышать голоса, приказывающие убивать людей!
Он направился к двери, я не сдвинулась с места, только тихо спросила:
– А тебе голоса приказали убить того рыжего парня в тельняшке?
Он медленно обернулся. Лицо бледное, страшное. А взгляд… бр! Ох, зря я это сказала, но отступать теперь поздно.
Глава 9
– Что? – В голосе спортсмена прозвучала неприкрытая угроза.
Я с трудом поднялась, голова все еще кружилась от слабости, ноги подкашивались.
– Повтори, что ты сказала?
– Почему ты ушел из большого спорта? Ведь был золотым призером, чемпионом?
– Я руку сломал! – все так же угрожающе процедил Войнич.
– Официальная версия для прессы. А на самом деле? Я не заметила следов перелома – это был простой вывих.
Он молчал, продолжая испепелять меня взглядом. Пришлось снова взять слово:
– Ты убил человека, не смог остановиться вовремя. Испугался, что это может повториться, спасовал. История с переломом нужна была для отвода глаз. За определенную сумму все удалось уладить: есть деньги – нет проблем.
Я медленно подошла к нему вплотную.
– А ты лицемер, Войнич. Обвиняешь меня в чужих преступлениях, чтобы забыть о собственном.
– Откуда ты?.. – он быстро взял себя в руки и натянул прежнюю отчужденно-презрительную маску. – Я его не убивал, он умер в больнице через три дня после драки.
– Из-за перелома основания черепа, которым ты его наградил!
– Он напал на мою сестру, пытался ее изнасиловать! Я должен был его остановить!
– Но сам не смог остановиться вовремя.
Лицо Алана перекосилось, глаза потемнели от ненависти, голос наполнился презрением и негодованием:
– И это мне говорит дочь серийного убийцы?!
Я спокойно выдержала его взгляд.
– Вот именно – дочь! Лично я никому зла не причинила.
– Ты не имела права копаться в моей голове!
– Ты разрешил, – устало напомнила я. – Нужно было лучше контролировать свои мысли, я прочла все, что было на поверхности. Ты думаешь об этом случае не меньше, чем о ненависти ко мне.
Он нахмурился.
– Выдаешь желаемое за действительное, уверяю, чувство вины меня не гложет!
– Тебя гложет страх потерять свой хваленый контроль, потому что такое случалось и раньше.
– Ложь! Не случалось!
– Тогда почему ты ушел из спорта на пике карьеры?
На этот раз Войнич отвел глаза первым.
