– Ничего. У тебя же теперь есть собственный Нат Пинкертон, – съязвил Войнич.
– Заметь, ты уже ревнуешь.
Спортсмен смерил меня свирепым взглядом и угрожающе процедил:
– Я ведь предупреждал – не смей со мной заигрывать!
Я закатила глаза, копируя его собственную манеру возмущаться.
– В жизни не встречала более самонадеянного типа! Я не заигрываю с тобой, а защищаюсь. Думаешь, легко общаться с человеком, от которого исходит столько негатива?! Уверена, мысленно ты постоянно подстраиваешь мне какие-то козни, а то и просто убиваешь, как того незадачливого насильника.
Морщинка на его переносице стала еще глубже.
– Вот видишь, я угадала. Нужны железные нервы, чтобы общаться с тобой без таких вот шуточно-лирических отступлений. Мне это пока не по плечу. Так что терпи!
– Боюсь, я не настолько терпелив, – холодно проворчал спортсмен. – Ну и что дальше? Возвращаемся?
Вот непонятливый, я ведь только что обозначила очередной пункт назначения.
Ладно, попробуем еще раз:
– Э… ты ведь живешь в Москве, в свободное от охоты на меня время?
Войнич традиционно поморщился, не оценив моих лексических оборотов.
– Допустим.
– Это примерно в двух с половиной часах езды отсюда?
– В трех по хорошей дороге.
– А сейчас дорога хорошая?
Алан продолжал хмуриться. Интересно, он вообще улыбаться умеет?
– Так! Чего ты от меня хочешь?
– Как же долго до тебя доходит. Это, наверное, из-за роста. Я ведь уже сказала: Муромовы знают, что именно произошло с Ларисой на самом деле. Мне нужно с ними увидеться.
Глава 13
Лицо парня удивленно вытянулось.
– Ты правда думаешь, что я сейчас брошу все к чертям собачьим и повезу тебя в Москву?! – возмутился он.
Я спокойно выдержала колючий взгляд серебристых глаз и парировала:
– Ты уже бросил все к чертям собачьим, когда поселился в этой глуши рядом со мной. Разве следить за потенциально опасной для общества дочерью маньяка сейчас не основная твоя задача? Впрочем, я могу вызвать такси, вдруг ты действительно занят делами государственной важности.
Я гордо развернулась и направилась в сторону гудящего, словно улей, мини-маркета. В таких местах обычно всегда можно найти свободное авто с шашечками. И желательно сделать это поскорее. Судя по колоритным серым тучам и внезапно поднявшемуся ветру, небеса с минуты на минуту разразятся чем-нибудь влажным и неприятным.
Такое дождливое лето на моей памяти было лишь однажды. Солана тогда сказала, что дожди – это слезы тех, кто оплакивает неупокоенные души, затерявшиеся во времени и пространстве. Родные и близкие не знают, что с ними случилось, не могут прийти на место их последнего пристанища, а дожди идут везде и доносят до усопших боль, любовь, сожаление, тоску и раскаяние живых…
«Гранд Чероки» догнал меня через пару минут. Его владелец неохотно открыл дверцу и сурово предупредил:
– Бензин за твой счет!
* * *
– Давай сразу внесем ясность: я в этом фарсе не участвую! – торговался Войнич по дороге в столицу.
– В каком именно?
– В допросе Муромовых. Честно говоря, не представляю, что нужно сказать, чтобы они взяли и выложили тебе всю информацию на блюдечке с голубой каемочкой.
– А почему нет? Столько лет прошло. Алла развелась с мужем, у девочек давно собственные семьи. Возможно, теперь у них нет причин скрывать правду, – рассуждала я, исподлобья наблюдая за Аланом.
Тот продолжал хмуриться и буравить тяжелым взглядом дорогу. В стекло стучали редкие капли начинающегося дождя. Где-то вдалеке гремели первые раскаты грома.
– Если причины были тогда, они и сейчас никуда не делись. В таких делах срока давности не существует. Не вижу логики.
– Если бы надежда зависела от логики, она бы умирала первой.
– Кончай философствовать. Алла живет в пригороде, мы скоро будем там. Лучше думай, как повести разговор, чтобы не слишком ее разозлить, – хмуро посоветовал Алан.
Он по-прежнему смотрел исключительно на дорогу, а меня за эти три с половиной часа не удостоил даже взглядом.
– Почему она должна разозлиться?
– А ты думаешь, мадам Муромова обрадуется появлению сумасбродной ведьмы, задающей вопросы, на которые она не хочет отвечать? Если дама по-прежнему при деньгах и власти, у тебя могут быть крупные неприятности.
– Например? Полицию она точно не вызовет – я знаю о ней то, что представителям правоохранительных органов не понравится.
– Она может вызвать свои личные правоохранительные органы в лице какого-нибудь мордоворота. Он просто свернет тебе шею и спрячет в лесочке, подходящих мест здесь предостаточно.
– Так вот на что ты рассчитывал, когда согласился на поездку! – притворно ужаснулась я.
Войнич наконец повернулся в мою сторону и буркнул:
– Ты читаешь мои мысли, ведьма!
На его губах играла привычная усмешка, но взгляд оставался серьезным. В салоне вдруг стало холодно и неуютно. Я поспешила отвернуться первой.
В доме Аллы Муромовой я провела ровно шесть с половиной минут. Этого хватило, чтобы понять – больше здесь задерживаться не стоит.
Когда я представилась родственницей Малининых, женщина замкнулась, словно ключ, повернувшийся в замочной скважине несколько раз подряд.
Пришлось вернуться к Войничу ни с чем. Парень ждал в машине в нескольких метрах от дома.
– Так быстро и живая! – встретил он меня недовольным ворчанием.
– Обожаю тебя разочаровывать, – устало улыбнулась я.
– Что она сказала?
– Ничего не сказала и не скажет. К тому же в соседней комнате ждал нетерпеливый любовник – обстановка не располагала к откровенности.
Войнич устало откинулся в кресле и прикрыл глаза.
– Значит, я зря потратил свое время, а ты – деньги, – вынес он неутешительный вердикт.
– Какие деньги?
– За бензин. Забыла? Ты мне должна.
– А вот и не зря, вымогатель. Я кое-что нашла.
– Что это? – Алан с некоторой опаской разглядывал мою на первый взгляд бессмысленную находку.
– Это волосы с расчески Аллы Муромовой.
– Ты украла ее волосы, фетишистка! – брезгливо поморщился Войнич.
– Да, украла. Зато теперь смогу увидеть все случившееся ее глазами.
От удивления Алан остановил уже тронувшуюся с места машину.
– Подожди! А разве тебе не требуется для этого согласие человека?
