Я улыбнулась и просипела чужим охрипшим голосом:
– Надо же, ты назвал меня по имени!
– Это не твое имя! – сурово напомнил Войнич.
Он поднес фонарь к моей шее и присвистнул.
– Ты как? Идти сможешь?
– А если нет, понесешь на руках?
Алан нахмурился и недовольно буркнул:
– Судя по неизменным глупым шуткам, тебе уже лучше.
– Где Громов?
– Наверху. Этот тип ему слегка наподдал.
А вот это приятная новость. Надеюсь, ему хорошо досталось.
Упомянутый тип попытался подняться, Войнич одним точным ударом сбил его с ног и связал руки неизвестно откуда взявшейся веревкой.
– Вырубился! – удовлетворенно констатировал парень. – Интересно, кто он? На бомжа не похож.
Ответ на этот вопрос я знала:
– Александр Михайлович Никольский – скромный учитель музыки, он же – Артур Левин, или Мудрый Каа.
– Кто?
– Мудрый Каа – знаменитый киллер, на счету которого больше сотни человеческих жизней. В самом начале «карьеры» он предпочитал душить, а не стрелять – отсюда прозвище. Вот и от Ларисы избавился с помощью удавки. Где лопата?
– У меня! – раздался сверху голос Громова. Спустившись к нам, он недобро покосился на неподвижно лежащего мужчину и машинально потрогал лоб, украшенный внушительной лиловой шишкой. – Где копать?
Я отодвинула в сторону лавку, под которой лежала гитара. Тело должно быть где-то здесь. Недаром Лариса акцентировала внимание именно на своем инструменте.
– Попробуй тут, прямо под гитарой.
– За что он ее? На заказ не похоже?
– Когда милиция подобралась слишком близко, Никольский решил залечь на дно. Он поселился в тихом провинциальном городке под видом учителя музыки. Диплом купить – не проблема, а музыка, в частности гитара, всегда была его любимым хобби. Вот и зажил он спокойной, размеренной жизнью. Обзавелся супругой из местных, преподавал в школе, давал частные уроки игры на гитаре. Так прошло несколько лет, но однажды у Никольского появилась новая ученица, Лариса Малинина. Девочка была, безусловно, талантлива и разделяла его любовь к зарубежной музыке. Каждую неделю он получал по почте кассеты с новыми записями и всегда делился ими с Ларисой. Тринадцатого июня девяносто седьмого года Лариса с другими детьми занималась у Никольского, а после урока он сам предложил ей взять еще не распакованную кассету с записями Джо Дассена. Она и взяла, только это был не Дассен.
Через час Никольскому позвонили. Незнакомый голос спросил, прослушал ли он полученную запись. На кассете был записан компрометирующий киллера разговор. Именно ее забрала Лариса. Никольский позвонил Малининым, ученица ответила, что уже поняла свою ошибку и кассету завтра вернет. Он понял, что она все слышала, и, разумеется, не обрадовался своему открытию. А когда на следующем занятии Лариса, по своему обыкновению, машинально вывела в песеннике «Мудрый Каа» – она вынесла себе приговор.
Думаю, девочка ничего не поняла из той невольно прослушанной записи, она не представляла угрозы для киллера. Ее погубила детская привычка. В пятницу на очередном занятии Никольский увидел на ее гитаре среди ничего не значащих фраз собственный псевдоним и понял, что меры нужно принимать срочно. Под предлогом ослабевших струн он оставил гитару Ларисы у себя.
– Но ты же видела гитару во время транса, – напомнил Алан. – Лариса взяла ее к Муромовым, разве не так?
– Взяла, но другую. Никольский дал ей один из своих инструментов.
– Зачем?
– Впоследствии он использовал это как предлог. Встретив Ларису у калитки Муромовых, сказал, что гитара готова, и предложил поехать забрать ее прямо сейчас, потому что потом будет в отъезде. Поскольку жил он недалеко от Муромовых, девочка согласилась.
– Ладно, а здесь-то этот урод как оказался?
– Питерская прокуратура села на хвост. Пару недель назад в интернете появилась информация, что Мудрый Каа почти попался, но в самый последний момент смог ускользнуть. Вот он и прятался здесь под видом бомжа.
– Кажется, нашел! – прервал нас Громов.
Он разгреб землю лопатой, расчищая оголенные кости черепа.
Я отвернулась и медленно побрела наверх.
* * *
Лежащий на земле Никольский-Левин вдруг зашевелился и, обнаружив, что связан, грязно выругался.
К нему тут же подскочил наш бравый старший лейтенант, сунул под нос свое удостоверение и, защелкнув наручники, сказал:
– Александр Михайлович Никольский, или как вас там, вы арестованы за похищение и убийство Ларисы Малининой. Вы имеете право хранить молчание и…
– Нет! – вдруг резко выкрикнул мужчина. – Этого вы мне не пришьете! Когда я вернулся, девчонка уже была мертва!
– Следствие разберется, – отмахнулся Громов. – А пока вы имеете право на адвоката. Впрочем, киллеру, объявленному в федеральный розыск, даже Перри Мейсон не поможет. Поднимайся, урод, поедем кататься!
Он грубо ткнул лежащего носком ботинка.
– Подождите, я должна кое-что проверить. – Я подошла к Никольскому. – Мальчики, подержите его, пожалуйста, чтобы не дергался.
– Ты что задумала? – Войнич решительно преградил мне дорогу. – Я тебя снова откачивать не собираюсь!
– А ее бабуля тебя точно на лоскутки порвет, – не без злорадства напомнил Громов, рывком поставивший застонавшего от боли киллера на ноги. – Так что я голосую – за.
– Три минуты, без транса – просто установка наблюдателя. Откачивать никого не придется. Я должна убедиться, что точка поставлена.
– А в чем тут сомневаться? Он профессиональный убийца, труп найден на его территории.
– Три минуты, – повторила я. – Пожалуйста.
Спортсмен отвел недовольный взгляд и, махнув рукой, с выражением «не говори потом, что я не предупреждал» подошел к Левину.
Они с Громовым крепко взяли еще толком не пришедшего в себя мужчину под руки.
– Эй, вы чего делаете?! – возмутился тот.
– Фотографируем для протокола, – проворчал Громов. – Стой, не дергайся, сейчас вылетит птичка.
Я прикоснулась к руке убийцы, безуспешно попытавшемуся ее отдернуть и, словно пловец, нырнула в его воспоминания…
Глава 19
Чувство опустошенности и бессилия сводило с ума, когда мы с Войничем, сидя в джипе, наблюдали за подъехавшей полицейской машиной с мигалками – Громов вызвал. Двое вместе с ним усадили в «уазик» Никольского и увезли, а еще двое остались разбираться с останками.
– Может быть, ты все же ошиблась? – осторожно уточнил Алан.
– Нет. Я видела: он похитил девочку, но на следующий день вынужден был уехать из города, решая проблему с шантажистами. А когда вернулся, обнаружил Ларису уже задушенной.
