– Она там. – Громов безучастно кивнул в сторону стола, на котором лежало нечто накрытое изжелта-белой застиранной простыней.
Глава 4
Я отключила плеер и медленно подошла к телу. Из-под простыни выглядывала рука девушки. В глаза бросился вызывающе яркий маникюр и колечко с крохотным бриллиантом – подарок отца на выпускной.
Громов с ленивым безразличием наблюдал за мной, прислонившись к стене.
– К сожалению, не могу избавить вас от своего присутствия, – сухо произнес он. – Не положено, а то вдруг какие-нибудь органы для своих ритуалов прихватите.
– Зачем же мне мертвые органы, для жертвоприношения годятся лишь живые существа! – огрызнулась я, дотрагиваясь до Валиной ладони. Она была холодной и сухой. – Засеките время, лейтенант. Через пять минут вы выведете меня из транса.
– А если…
– А если не захотите или не успеете, я могу не вернуться и в казино с вами, соответственно, не пойду.
– Не вернуться откуда? – недоверчиво переспросил он, но мое сознание уже подключилось к Валиной ДНК.
Клеточная память этого хромосомного набора – своего рода уникальная база данных, в которой записаны все события, когда-либо происходившие с человеком. С такой «базой» работать предпочтительнее, но в принципе подойдет любая частичка человека, даже не содержащая ДНК, например ногти и волосы без луковицы. Просто в этом случае значительно увеличивается расход моей энергии.
В момент смерти, как и за пару часов до нее, Валя была пьяна. Это я поняла по головокружению и характерной пелене, возникшей перед глазами. Пелена была плотной и застилала не только зрение, но и сознание. Увидеть удалось немного.
Я чувствовала злость и обиду, охватившую девушку в какой-то момент. Видела разорванный документ, похожий на медицинское заключение ультразвукового исследования. Затем перед глазами встало перекошенное от ярости лицо Руслана, за этим последовала острая вспышка боли на щеке – пощечина. Валя упала и ударилась затылком о край стола. А потом… потом меня обступила темнота, и шею обхватило тонкое шершавое кольцо удавки, я начала задыхаться. Пальцы тщетно цеплялись за что-то узкое, жесткое и по ощущениям матерчатое, пытаясь освободить сдавленное горло, но тот, кто стоял позади, был сильнее.
Воздуха становилось все меньше.
Я захрипела, перед глазами замелькали яркие расплывающиеся разноцветные пятна.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Я открыла глаза и закашляла, с трудом удерживая равновесие. Сфокусироваться на предметах удалось не сразу: перед глазами все расплывалось. Шея болела, дыхание оставалось неровным и прерывистым. Рядом стоял Громов.
– Впечатляет. Очень артистично, – протянул он ровным голосом. – И… что это было?
– Валя была беременна? – спросила я вместо ответа.
Он сверился с заключением эксперта.
– Нет, а почему…
– Спасибо за помощь, лейтенант, встретимся в субботу! – Я снова включила плеер и, махнув на прощанье недовольному полицейскому, поспешила покинуть морг.
* * *
Дома меня, конечно же, встретила взволнованная бабушка с вопросом:
– Ну как? Ты что-нибудь выяснила?
– Пока не поняла. – Я устало плюхнулась в любимое кресло. – В момент смерти Валя была пьяна. Поэтому все, что я видела, скорее всего, ничего не значит: алкоголь здорово искажает восприятие.
– А что ты видела?
Я помолчала, вглядываясь в знакомый пейзаж за окном.
– Немного… он ударил ее.
Бабушка, которая, пусть и поверхностно, знала обоих «героев» трагедии, схватилась за голову и запричитала:
– Значит, это все-таки Руслан?! А с виду такой приличный молодой человек! Да еще к тебе несколько раз приходил.
– Бабуль, не заводись.
– Но он убил эту бедную девочку, ты же сама видела!
Ничего себе вольная интерпретация моих слов!
– Стоп! Я видела, как он ее ударил – не больше. А еще видела заключение гинеколога и ультразвуковое исследование по поводу беременности.
Бабушка перестала метаться по комнате и, как подкошенная, рухнула на диван:
– Боже! Валя была беременна?!
– В том-то и дело, что нет. Поэтому в данном случае моим видениям доверять не стоит.
Я невольно прикоснулась к шее, вспомнив жуткое саднящее ощущение затягивающейся удавки. Это уж точно не пьяный бред, ее задушили. Кто и как – я не видела. Возможно, что и сам Руслан, он ведь тоже был сильно пьян и, похоже, очень рассержен. Но с бабушкой такими рассуждениями делиться точно не стоит. Не сейчас.
В дверь позвонили. Василиса Аркадьевна поднялась, остановив меня царственным жестом:
– Сиди! Я сама. Ты же опять в глазок не посмотришь.
Через секунду она буквально ворвалась обратно с безумным выражением лица и громко прошептала:
– Господи, это она! Куда мне спрятаться?!
Я ничего не поняла.
– Кто она?
– Та кикимора из санатория! Из-за которой меня чуть не уволили. Ты меня не видела и вообще – меня здесь не было!
Бабушка скрылась в соседней комнате, шикнув на прощанье:
– Чего застыла, открывай!
– Зачем?
Она с недовольным видом выглянула из-за двери:
– Как зачем?! Такой шанс узнать, что у нее на уме, и избавить меня от неприятностей!
Я нахмурилась, сложив два плюс два:
– Так этот визит – твоих рук дело?
Она нервно передернула плечами.
– Я же рассказывала, что предлагала ей навестить тебя еще в начале нашего, гм… конфликта. Тогда она, мягко говоря, отказалась, а теперь, наверное, передумала. К тому же я попросила кое-кого в санатории порекомендовать твои услуги. Ну чего стоишь – открывай!
Звонок продолжал настойчиво тренькать. Бабушка повелительно указала на входную дверь и скрылась из вида.
Я неохотно поплелась в прихожую. Все мысли занимало случившееся с Валей, встречаться с незваной гостьей не хотелось.
За дверью стояла элегантная молодая женщина с огромными глазами цвета самых синих васильков и коротко стриженными черными волосами. На ней были обычные серые джинсы и голубая водолазка. Образ дополняли минимум косметики, тонкая цепочка и пара неброских колечек на руке.
Портрет, нарисованный бабушкой, настолько не совпадал с действительностью, что я не смогла скрыть удивления. Неужели это и есть та самая злобная, усыпанная бриллиантами «кикимора»? А может, родственница обозналась? Хотя со зрением у бабули до сих пор все было в порядке.
– Добрый день, вы ко мне?
– Да, если вы – та самая Злата. – В ее голосе проскользнуло плохо скрываемое пренебрежение. – Мне говорили о ваших гм… неординарных способностях.
