Вечером того же дня, после непродолжительного сна, разбитый и невыспавшийся, Саймон вновь вышел с Поршей в лабиринт дворцовых коридоров. В этот раз он не знал, куда его ведут, а Порша вела себя неестественно тихо.
– Орион злится? – спросил Саймон, которого молчание заставило занервничать. Она качнула головой.
– Наоборот, он очень рад вас видеть, – натянуто сказала она. – Я никогда не видела его в таком прекрасном настроении.
Саймон не знал, как на это реагировать. С одной стороны, было легко представить, что Орион, как дедушка, радуется возвращению своего блудного внука. С другой – Саймон знал, какой повелитель Птиц на самом деле человек, и думал, что он может радоваться только в одном случае: если получит желаемое. И этим желаемым не мог быть один только Саймон.
– Прости за Уинтер, – через какое-то время сказал он. – Не за… ну, она действительно заслужила носить голубой. Даже синий, – добавил он, указывая на мантию, которую едва не забыл надеть. – Но иногда она… грубовата.
– Я не расстроена, – сказала Порша со слабой улыбкой. – Ну, не сильно. Гейлы не дружат с Халсионами, а с Уинтер мы знакомы давно. Она очень честная, согласитесь?
– Когда нужно высказать своё мнение – да, – ответил Саймон, и Порша тихо рассмеялась.
– Меня это восхищает. Её честность, прямота. Её не заботит, что о ней думают другие.
– Заботит, – возразил Саймон, качая головой. – Даже больше, чем кажется. Просто… – Он замолчал. Он будто предавал Уинтер, обсуждая её с девушкой, которую она явно недолюбливала.
Порша вздохнула.
– Просто нам она уже давно безразлична, так зачем из кожи вон лезть, чтобы нас впечатлить?
Он едва заметно кивнул. Порша остановилась среди узкого коридора, полностью выполненного из мрамора, и обернулась к нему.
– Вы добрый, порядочный человек, – тихо сказала она, скользя по нему взглядом голубых глаз. – И хорошо разбираетесь в людях. Хорошая интуиция, как говорит мама. Я часто сомневаюсь, но только не в вашем присутствии. Когда-нибудь вы станете отличным правителем.
– Возможно, – расплывчато ответил Саймон, пытаясь не поёжиться под её взглядом. Порша закусила губу, оглядываясь, словно проверяла, нет ли никого рядом.
– Послушайте… Начиная с завтрашнего дня, у вас будет мало времени. Репетиторы, встречи с Орионом и девятью благородными семьями, изучение устройства нашего Царства. Вы не сможете ни с кем подружиться, а всем новым знакомым будет что-то от вас нужно.
Саймон хотел было спросить, чем от них отличается она, но передумал. Порша продолжила, будто ничего не заметила.
– На этом ярусе мало детей, – сказала она. – Все они из девяти благородных семей, поэтому их родители пристроили их в лучшие школы-интернаты нашего Царства. Но некоторые всё же остались. По разным причинам. И иногда мы собираемся и играем.
– Я… – Саймон замялся. – Я не умею ни во что играть. – По крайней мере, в те игры, которые должны были нравиться им.
– Не страшно. Мы вас научим, – сказала Порша, хватаясь за свою идею – она даже заговорила быстрее. – Мы как раз собираемся сегодня, приходите, если не слишком устанете. В нашем Царстве обычно ужинают за книгами или учебниками. Никаких пышных празднеств, как у других Царств. Но мы принесём чего-нибудь поесть.
С обеда прошло уже несколько часов, но Саймон всё равно сомневался, что в него что-то влезет.
– Я подумаю, – сказал он. – Можно привести Уинтер?
Порша резко выдохнула.
– Я ей не нравлюсь.
– Может, понравишься, если перестанешь грубить, – сказал Саймон. – Не хочу её бросать. Я прослежу, чтобы она не кусалась.
Порша фыркнула – удивительно, учитывая, какой собранной она всегда казалась.
– Вы же понимаете, что не можете этого обещать. Но ладно. Дадим ей шанс. Если она будет плохо с нами обращаться, то мы её прогоним.
– А если с вами плохо обращаться буду я, можете и меня прогнать, – сказал Саймон. Она улыбнулась.
– Сомневаюсь, что ты можешь с кем-то плохо обращаться, Саймон. Если человек этого не заслужил, конечно.
Когда они добрались до тяжёлой дубовой двери, охраняемой двумя стражами, Порша коротко попрощалась, и Саймон с опаской заглянул внутрь. В прихожей, где он оказался, было темно – и он бы ничего не увидел, если бы не полоса света, льющегося из-под двери на противоположном конце коридора. Не отрывая ног от пола, чтобы не споткнуться, Саймон подошёл к ней и осторожно постучал костяшками по гладкому дереву. Безо всякого предупреждения дверь распахнулась, и старые петли скрипнули даже громче, чем в покоях Саймона.
– Ты пришёл! Наконец-то, – поприветствовал Орион, и Саймон вышел на широкий балкон, откуда открывался вид на гору. Отсюда можно было разглядеть всё на километры вперёд – и густые леса, переходящие в крохотные деревеньки, раскиданные по долине, и лежащие за ними невысокие горы. За последний год Саймон много где побывал, но нигде не было так прекрасно.
– Ох. – Он перегнулся через перила, сжимая поручень. – Тут всегда такой вид?
Орион кивнул.
– Провести тебе экскурсию?
Несмотря на беспокойство, которое вызывал в нём дедушка, Саймон кивнул.
– Мы полетим вдвоём или с армией? – спросил он с излишней, пожалуй, насмешкой.
– Вдвоём, мой мальчик, – сказал Орион. – Такими прекрасными видами должны наслаждаться лишь короли.
Он обернулся в потрёпанного орла, и Саймон последовал его примеру с секундной задержкой. Они вместе вылетели с балкона, мчась навстречу садящемуся солнцу. Саймон не летал в открытом пространстве ещё с Мичигана, поэтому наслаждался тёплыми ветрами, держащими его высоко над землёй.
– Ничто не способно сравниться с полётом, согласись? – крикнул Орион, заворачивая обратно к горе. Ястребиная гора возвышалась на фоне малинового неба, гордая, как само Царство Птиц. Её нельзя было назвать самой высокой в мире, нет, однако в ней всё равно чувствовалась сила, которую Саймон не замечал с земли.
– Да, не способно, – искренне согласился Саймон. Он очень любил летать, но почти не говорил об этом с друзьями. Какой смысл, если они не знали, каково это? А Нолан настолько неуклюже держался в воздухе, что Саймон, разговаривая с ним, чувствовал себя так, будто хвастался.
Они с Орионом долетели до вершины и устроились на большой скале, выступавшей из горы. Они вместе смотрели, как солнце заходит за бесконечный горизонт, и на душе Саймона стало необычно легко.
Но относительный мир не мог длиться вечно. В ближайшие дни у него вряд ли бы появилась возможность поговорить с Орионом наедине, поэтому он задал вопрос, снедающий ещё с ночи на крыше Небесной башни:
– Ты правда знаешь, где Селеста?
Орион усмехнулся.
– А ты дела в долгий ящик не откладываешь, да? – Сначала Саймону показалось, что он не ответит, а потом он вздохнул. – Нет. Пока что. Но её ищут мои лучшие люди, и убежищ у неё не так много. Мы найдём твоего брата, Саймон, – добавил он и повернулся к нему здоровым глазом. – Даю слово.
