Воцарилась тишина, от которой напряжение на чердаке резко возросло.
– Корделия… – медленно произнесла Порша. – Нельзя так говорить.
– Он не присягал своему деду, – сказала Корделия, указывая на Саймона. – Птичий повелитель убил его дядю, а ещё – Люка Торна, это не секрет. Из-за этого весь кошмар и начался, нет? Все анимоксы смотрят на нас, как на угрозу. Мы как какие-то киношные злодеи.
– Признай, Порша, – сказал Ригель. – Кто угодно будет лучше Его Величества.
Порша закусила губу, опуская взгляд на руки.
– Не признаю. Это измена, – сказала она. Но краем глаза глянула на Саймона так, что стало понятно: она не признает это, только потому что он здесь.
Он кашлянул.
– Я…
– Не смей, Саймон, – прошипел голосок у уха. В ту же секунду Уинтер врезала ему ногой по щиколотке, и он вскрикнул от боли.
– С чего это Саймону с вами соглашаться? – поинтересовалась она, пока он разминал ноющую ногу. – Это он потеряет корону, не вы.
– И правильно, что не соглашается, – шмыгнула носом Порша. – И мы должны были молчать. Мало ли кто подслушивает.
– Мы специально выбрали этот чердак, потому что тут есть звукоизоляция, – сказал Ригель, укладывая руки на стол и склоняясь к Саймону. – Не соглашайся. Да, Порша права. Вообще молчи, иначе поставишь под угрозу отношения с повелителем, а ты у него на хорошем счету. Но не забывай, при дворе тебя не любят потому, что ты представляешь Скаев с их варварскими идеалами. А если станет понятно, что ты не похож на Ориона… что из тебя выйдет добрый, справедливый правитель…
– Я… – Саймон помедлил. – Я вообще не хочу править.
– Именно поэтому однажды ты станешь замечательным предводителем, – сказала Порша, вновь демонстрируя ямочки на щеках. Но улыбка исчезла, стоило ей посмотреть на остальных. – Он ведь только приехал, Ригель. Дай ему время обвыкнуться, а потом играй в революционера, если так хочешь. Но не сейчас. За ним и так наблюдают.
– Ладно, – сказал Ригель с каменным выражением лица. – Но рано или поздно мы это сделаем, Порша, хочешь ты того или нет.
– Что сделаете? – спросил Саймон, едва найдя в себе силы справиться со страхом.
– Ничего, – ответила Порша, прожигая Ригеля взглядом. – Это просто мечты. Выдумка.
– Для тебя, но не для нас, – возразила Корделия. – Он ведь развяжет войну с остальными Царствами, ты сама понимаешь. И тогда никакие деревья на свете нас не укроют. Нас всех убьют, и дорогих нам людей тоже убьют, и всё потому что Его Высочество не в состоянии ни с кем договориться.
Порша фыркнула.
– Ему и не нужно договариваться, – начала было она, но её перебил Ригель:
– Удивительно, что ты так противишься, учитывая, как умер твой отец. В очередной бесполезной битве, развязанной из-за преступлений повелителя.
Порша побледнела. Оттолкнувшись от стола, она встала.
– Прошу меня извинить, – тихо сказала она.
– Побег ничем не поможет, – произнёс Ригель. – Помогут только действия.
– И как вы собираетесь действовать? – спросила она; глаза её покраснели. – Потому что вы со своими вариантами ничуть не лучше его. Вы просто опуститесь до его уровня, и что потом? Что с вами станет? Что станет с Саймоном?
– Ему участвовать не обязательно, если трусит, – пожав плечами, заметила Корделия.
– В чём участвовать? – с раздражением спросил Саймон. – Я не смогу помочь, пока не пойму, что вы задумали.
Порша резко обернулась к нему.
– Политическое убийство, ваше высочество, – сказала она сквозь слёзы, текущие по лицу. – Они хотят убить повелителя Птиц.
11
По полочкам
– Всё равно не понимаю, почему мы так рано ушли, – сказала Уинтер, когда Саймон буквально затащил её в апартаменты. – Я же выигрывала.
Саймон закрыл дверь, стараясь не поморщиться от скрипа петель.
– Тебя вообще не волнует, что они обсуждали…
– Что обсуждали?
На диване сидел Малкольм с толстой книгой в руках и смотрел на них, не скрывая любопытства. И очевидного подозрения.
– Привет, дядя Малкольм, – слабо сказал Саймон. – Мы тут просто, эм…
– Кое-кто из девяти благородных семей планирует убить Ориона, – выпалила Уинтер, заваливаясь на второй диван напротив. – И им нужна помощь Саймона.
Малкольм вскинул брови, но не успел ничего сказать, как с плеча Саймона раздался голосок:
– Над твоими шпионскими способностями явно надо поработать. – Из-под мантии Саймона выползла блестящая Чёрная Вдова и тряхнула восемью лапками. – Ты ещё даже жучков не поискал.
– Жучков? – переспросил Саймон. – Ты разве не знаешь, следят за нами твои шпионы или нет?
– Я про другие жучки, – устало заметила паучиха, а Уинтер подняла голову.
– Это Ариана? Наконец-то. Весь день её жду.
Паучиха спрыгнула с плеча Саймона и на пол приземлилась уже в человеческом виде.
– Я пыталась найти ваши комнаты, а нашла Саймона. Заодно и убедилась, насколько у Птиц всё плохо с разведкой, – сказала она, потягиваясь.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Малкольм, поднимаясь, будто намеревался выставить её за порог. – Если тебя заметят…
– За кого вы меня принимаете? – поинтересовалась Ариана, направившись прямиком с горе подозрительно свежих кексов и булочек. Видимо, пока их не было, с кухни принесли новые. – Я училась у лучших, в конце концов.
– А Рован уже устроил нам отсутствие прослушки на сегодня, – заметила Уинтер. – Кекс мне захвати.
– Одна ошибка, и всё будет кончено, – хмуро сказал Малкольм. – Зия в курсе, где ты?
– Разумеется. Она сама помогла отвлечь Дева. – Передав Уинтер клубничный кекс, Ариана выбрала себе круассан и откусила от него. – Мм, ещё тёпленький.
Саймон непонимающе их оглядел.
– Никого не удивляет, что Ориона собираются убить?
Уинтер вздохнула, слизывая розовую глазурь.
– Все постоянно собираются кого-нибудь убить. Поэтому у Ориона столько охраны, кстати – девять благородных семей всё время друг на друга покушаются. Это уже традиция, можно сказать.
– И часто они преуспевают? – с опаской поинтересовался Малкольм. Уинтер пожала плечами:
– Не особо, можно не волноваться.
Ариана, жуя круассан, осмотрела лампы, книжный шкаф, даже углы на потолке.
– Ты ведь помнишь, что тебе сказала мама, Саймон? Пока мы не найдём Осколки Ориона, ему нельзя умирать.
