В горле стало так сухо, что я чуть было не поборола брезгливость, чтобы взять чужую чашку с остатками остывшего чая. Досконально же Дарнли изучал ведьм! Неудивительно, что он им ни капли не доверяет.
– Моя дочь будет счастлива, – отчеканила леди Шэрроу. – И я уберегу её от ошибок, которые когда-то совершила сама. Если вас по-настоящему волнует её судьба, не переживайте, Эйнсли ни за что не заключит договор с фейри. Она не будет доживать свой век уродливой старухой, как это уготовано мне, и не уйдёт в земли Неблагого Двора.
– Мы уходим. – Дарнли встал, кресло само отодвинулось в сторону, и позади мага образовался портал с выходом в парк. – Мне ничего от вас больше не нужно, миледи. Саша, идём.
Боже, он что, ради меня готов отказаться от двух лет своей работы и начать всё заново?! И как так? Вот так вот уйти и даже не спросить моего мнения?
Я не успела ничего сказать, потому что Дарнли в долю секунды обернулся ежом, а портал громко схлопнулся. Довыделывался.
Леди Шэрроу повернулась ко мне. В её глазах было не торжество от победы над противником, в них отражалась вполне искренняя растерянность. Может, подумала, что напугала меня?
– Лучше расколдуйте. – Я пыталась говорить как можно спокойнее. – Не знаю, что вы слышали о профессоре Дарнли, но он очень не любит ежей.
Ёжик на полу воинственно запыхтел.
– Я… – Ведьма неловко потёрла запястье, как нашкодившая девчонка в ожидании взбучки. Её поджатые губы затряслись. – Я боялась, что он заберёт тебя. Моё сердце разрывается, я боюсь расстаться с тобой хоть на минуту. Вдруг потеряю тебя навсегда.
Мама… та, которую я столько лет считала настоящей матерью, всегда говорила: «Не думай о других, думать надо о себе». Только, глядя на этих двоих, о себе я думала в последнюю очередь.
Они оба несчастны. Каждый по-своему. И…
– Я не хочу, чтобы вы делали друг другу больно. И я не хочу, как собака, выбирать из вас того, кто ласковей позовёт. Можно я поговорю с ним? Пожалуйста.
Мне не нужно было разрешение. Просто старалась быть осторожной. Ведьма всё же.
Леди Шэрроу (которую даже в уме пока не получалось называть мамой) не стала возражать. Обронила, что ей нужно привести себя в порядок и велеть слугам приготовить обед, достойный гостей, и вышла. Скорее всего, внушила себе, что маленький ёж не обидит её драгоценную дочку. Что ж, пусть лучше такой компромисс, чем более жестокое противостояние.
Оставшись наедине с Дарнли, я опустилась на пол:
– Какой же ты у меня невезучий.
Зверёк дёрнул носиком, встопорщил колючки и отвернулся. К счастью, не стал убегать и прятаться под диваном.
– Давай договоримся, что ты больше не будешь её провоцировать. Я же переживаю за тебя. Слышишь?
Я не смогла расшифровать его хрюканье и, недолго думая, просто-напросто посадила себе на колени. Замолчал, чуточку поёрзал, но замер, когда я начала осторожно водить рукой по иголкам. Что за человек, даже погладить нормально нельзя. Одним словом – колючка.
– Дурак, она же могла тебя в жабу превратить, – пожурила я Дарнли, не прекращая ласкать. – А я их, знаешь, не очень люблю.
Вообще не отреагировал. Вредина.
– Я тебя не брошу. Понял? Я буду рядом, когда ты наваляешь этому фейри и спасёшь профессора Шелтона.
Закопошился. Спорить, что ли, собирается?
– Можешь считать меня дурой, но я не позволю вам разделить нас со Снежинкой, пока всё не закончится.
Фыркнул. Так шумно, будто чихнул.
Мне самой было жутко от перспективы задержаться в драконьем теле, но я была готова пойти на жертву. Мои руки затряслись, и Дарнли ткнулся носом мне в пальцы. Утешает или ругается?
– Только так я могу быть тебе полезной. – Ком в горле предательски выдал моё волнение. Нашла время раскисать! – Так что я останусь с тобой. Ну что, договорились? – Я подняла ёжика на уровень глаз и улыбнулась: – Фыр-фыр?
Чёрненький носик беззвучно пошевелился.
Вредный мой, но такой милый.
Наверное, леди Шэрроу не доверяла даже заколдованному магу, поэтому так скоро прервала наше уединение своим возвращением. Выглядела она чудесно, словно и не плакала. Точно свою магию в ход пустила.
После того как я уверила ведьму, что Дарнли будет хорошо себя вести, она сняла с него чары и предупредила, чтобы мы оба не сказали ничего лишнего при её детях. У меня аж сердце чуть из груди не выпрыгнуло! Я сейчас познакомлюсь с сестрой и братьями! Правда, пока в статусе дальней родственницы профессора Дарнли, но и это уже нехилая встряска для меня. Не ударить бы в грязь лицом.
Выходя из комнаты, Дарнли повернулся ко мне и строго сказал:
– Не «фыр-фыр».
Он со мной не согласился? Нечестно! Я же только поверила, что мы стали друг друга понимать. Однако не было времени спорить и отстаивать свою точку зрения. Мы же были в гостях.
Шестнадцатилетняя Серена была хорошенькой девушкой с русыми волосами и голубыми глазами. Наверное, в папу. Она была приветлива, улыбчива и при этом не забывала вести себя, как положено леди, скромно, не стремясь обратить на себя слишком много внимания. И всё же от меня не укрылся её живой интерес к гостям. Причём она не выделяла мага, ей явно не терпелось пообщаться со мной, и желательно подальше от взрослых. Так поглядывала на меня, как бы говоря: «Ну мы бы с тобой нашли о чём поболтать, не то что эти зануды».
Братья тоже мне сразу понравились. В Харви, застенчивом подростке четырнадцати лет, было больше наших с мамой (она уже мама!) черт, такой же кареглазый и каштанововолосый. Он не заговаривал, пока не обращались лично к нему, хотя так же, как и остальные, был заинтригован появлением в доме мага и незнакомой девушки. Глаза-то не обманешь! А по Тревору сразу было видно, кто в семье баловень. Младшенький не стеснялся влезать в разговор взрослых и умолкал только тогда, когда хотел показать, что воспитан и понимает мамины намёки, раза с третьего, но всё-таки. По мне, для своих двенадцати лет пацанёнок был наделён неплохим кругозором, раз мог поддержать разговор практически о чём угодно.
Дарнли был на редкость любезным и то и дело демонстрировал свои магические способности. То оживали птички и бабочки с обоев и тканей, то распускались цветы в вазах, то танцевали столовые приборы за обедом. Молодёжь была в искреннем восторге от трикстерских проделок, да и леди Шэрроу рассмеялась вместе со всеми, когда над потолком закружился иллюзорный белоснежный дракончик как иллюстрация к рассказу о ящере, который съел контрольные работы студентов. Интересно, что она в тот момент подумала обо мне? Наверное, жалела. Короткий взгляд в мою сторону был уж очень выразительным.
После обеда я смогла без посторонних пообщаться с Сереной, и мы быстро сдружились. Несмотря на всю пропасть между нами, почувствовали, что мы родственные души. И мальчишек я просто так отпускать не хотела. Поговорила с каждым и выяснила много интересного. Харви мечтал стать учёным, чтобы исследовать далёкие страны. А Тревор увлекался музыкой и театром. И все трое обожали животных, поэтому мы вместе провели много времени, знакомясь и играя с их любимцами. Что меня особенно порадовало, несмотря на имеющийся штат прислуги, дети относились к питомцам серьёзно, а не как к игрушкам. Собак, кроликов и старую, но ласковую кошку Усатку кормили, купали и вычёсывали сами. Прямо при мне Серена умело поменяла повязку на лапе вертлявой гончей – егоза утром напоролась на острый камень. За жителями конюшни присматривали специальные слуги, но я уже по мохнатой мелочи поняла, что сестра с братьями у меня ответственные.
