– Вот преимущество соседства с детективным агентством.
Мейсон задумчиво кивнул.
– Идея, насколько я понимаю, состоит в том, чтобы выстроить
их всех в шеренгу и произвести опознание? – спросила Делла.
– Вроде того, – сказал Мейсон. – Ты же знаешь Герти. Если я
приведу в приемную Аделлу Хастингс в темных очках и спрошу: «Герти, когда-либо
до этого ты видела эту женщину?», она, естественно скажет: «Это как раз та
женщина, которая оставила здесь сумочку, миссис Хастингс. Ваша сумочка в офисе
у мистера Мейсона, миссис Хастингс». Так устроен человек. Герти к настоящему
моменту помнит только, что женщина хорошо сложена, что ей около тридцати, что
она носила темные очки с большими стеклами и что она была в приемной и забыла
здесь свою сумочку. Но если случится что-то непредвиденное, Герти, не
задумываясь, произведет опознание и мы попадем в беду.
– Что ты имеешь в виду под словами «что-то случится»? –
спросила Делла Стрит.
– Если кто-то украл сумочку Аделлы Хастингс и сделал два
выстрела из револьвера, который был в сумочке, то всякое может случиться. А
если, с другой стороны, эти выстрелы произвела Аделла Хастингс, а затем
устроила весь этот спектакль, с тем чтобы втянуть меня в это дело, можно быть
уверенным в том, что что-то уже случилось. Она…
Мейсон замолчал, поскольку раздался стук в дверь из
коридора. Он кивнул Делле Стрит, которая открыла дверь.
– Здравствуйте, миссис Хастингс, – сказал Мейсон. – Вы,
должно быть, встали очень рано, чтобы совершить такую поездку?
– Вы правы.
– Где ваши темные очки?
– Господи, да я не ношу темных очков. Я надеваю их только
когда пересекаю пустыню в дневное время. В городе я их никогда не ношу.
– А они у вас с собой?
– Разумеется. Без темных очков почти невозможно вести
автомобиль по пустыне.
– Сильное солнце?
– Да, невозможно смотреть на дорогу.
– Что вы делаете с очками, когда снимаете их?
– Убираю в футляр и в сумочку.
– Были ли в сумочке, которую я вернул вам, темные очки?
– Нет.
– Значит, кто-то носит их?
– Наверное.
– Нашли ли вы в сумочке пустой кожаный футляр из-под очков?
Когда сумочку я передавал вам, тот футляр был в сумочке.
– Да, футляр был на месте.
– Сейчас у вас другие очки?
– Да, вчера по дороге домой я остановилась около аптеки и
купила очки.
– Сегодня утром у вас были с собой кошелек и сумочка?
– Да.
– Из них ничего не пропало?
– Нет. Почему вы задаете эти вопросы, мистер Мейсон?
– Можно посмотреть ваши темные очки?
Она открыла сумочку, достала футляр и вытащила очки.
– Почему эти очки так подходят к футляру, как будто он
сделан специально для них? – спросил Мейсон.
– Обычно я покупаю особые, дорогие темные очки. И на этот
раз мне удалось купить очки той же марки со стеклами того же размера, что были
у меня раньше.
– Футляр подошел для них?
– Да.
– Как вы думаете, запомнил ли вас продавец, который продал
вам очки?
– Не знаю… Собственно, мне их никто не продавал, – ответила
посетительница. – Я просто вошла в аптеку, выбрала нужные мне очки и, поскольку
цена на очках была обозначена, положила деньги на прилавок, сделав знак
продавцу, который кого-то обслуживал. Я взяла очки, продавец помахал мне рукой,
давая знать, что все в порядке. Поэтому я оставила деньги и вышла. Я
торопилась, а он был занят.
– Ладно, – сказал Мейсон, – эту аптеку вы сможете найти?
– Не знаю, – нахмурившись, сказала она. – Думаю, что смогу.
Я узнаю эту аптеку, если снова увижу ее. Да, найду.
– Где вы взяли деньги, чтобы купить эти очки?
– Я уже вам говорила, что муж дал мне пятьсот долларов. Я
сказала ему, что кто-то украл мою сумочку и кошелек. Он дал мне денег и велел
купить другую сумочку. Что касается находившихся в сумочке вещей, то мне, по
его словам, вероятно, возвратят все, кроме кошелька с деньгами. Он сказал, что
воры обычно возвращают водительские права, кредитные карточки и другие вещи.
Они не хотят иметь на руках уличающие их предметы. Что же касается денег, то их
нельзя идентифицировать. Поэтому все, кроме денег, они обычно упаковывают в
конверт и отсылают владельцу. Муж сказал, что, возможно, все будет дома, когда
я вернусь к себе.
– Ну, ладно, – сказал Мейсон. – Что привело вас ко мне
сегодня?
– Вы – известный адвокат, – сказала она. – Я всю ночь думала
над вашими словами. Мне кажется, что-то случилось. Я не смогу успокоиться, пока
не буду убеждена в обратном.
– Я бы хотел попросить вас, – сказал Мейсон, – надеть очки,
чтобы я смог посмотреть на вас в очках.
Она вынула из сумочки очки и надела их. Мейсон задумчиво
посмотрел на нее.
– У тех очков были очень темные стекла? – спросил Мейсон.
– Я же говорила, что они были такие же, как эти – самые
большие и темные, – ответила миссис Хастингс. – Когда вы находитесь в пустыне,
особенно летом, яркий свет совершенно невыносим. Поэтому хочется уберечь глаза.
Я пользовалась темными защитными очками, но они очень нагреваются. Поэтому я
перешла на другие – «Вилликенс», номер двадцать четыре-Х. Это код линз,
означает их размер и затемненность. Стоят десять долларов.
– А налог? – спросил Мейсон.
– Цена обозначается обычно не круглой цифрой. Поэтому десять
долларов – это стоимость очков, включая налог. Это везде так. Каким бы ни был
налог, стоимость таких очков везде десять долларов. У «Вилликенса» это
стандарт. Они рекламируют свои очки в самых модных магазинах.
– Хорошо, – кивнул Мейсон. – Вы звонили Симли Бейсону
сегодня утром?
– Да, перед тем как позвонить вам. Симли очень обеспокоен.
По его словам, он два или три раза звонил к нам домой, но там подключен
автоответчик. Симли говорит, что у мужа сегодня должна была состояться очень
важная деловая встреча. В таких случаях он обычно приезжает на работу на
десять-пятнадцать минут раньше.
– Эта встреча не была отменена? – спросил Мейсон.
– Нет, тот человек, с которым должен был встретиться мой
муж, ждет его в офисе. Симли сказал, что, если Гейрвин не появится в течение
ближайших десяти минут, то поедет к нему домой и выяснит, в чем дело.
