– Сокрытие улик – преступление, – сказал Трэгг.
– Полностью согласен.
– И поэтому вы звоните сейчас мне?
– Я думаю, что вы должны об этом знать.
– Почему бы вам не позвонить в полицию Лас-Вегаса?
– Возможно, я и позвоню. Но поскольку они находятся в
совершенно другой юрисдикции, я считаю необходимым снять с себя
ответственность, поставив обо всем в известность вас.
– Ладно, – сказал Трэгг. – Вы меня информировали и я не
забуду об этом. Спасибо за звонок, Мейсон. До свидания.
Мейсон положил трубку на место и повернулся к Аделле
Хастингс:
– В любую минуту лейтенант Трэгг может приехать сюда, и вам
придется отвечать на его вопросы. Если вы говорили мне правду, отвечайте на
вопросы Трэгга честно, ничего не скрывая. Если говорили неправду, скажите, что
вам нечего ему сообщать. Во всяком случае, не пытайтесь ему лгать.
– Я понимаю.
– Вы не та женщина, которая приходила к нам в офис вчера?
– Нет.
– Вы не оставляли в приемной своей сумочки?
– Нет.
– Вы не стреляли из револьвера?
– Нет.
– Вы оставили револьвер в своей квартире и последний раз
видели его там?
– Да.
– Если вы говорите мне неправду, – сказал Мейсон, – вполне
возможно, что вас ожидает пожизненное тюремное заключение или даже смертный приговор.
– Я говорю вам правду.
Мейсон повернулся к Делле Стрит:
– Позвони Полу Дрейку.
Делла набрала номер и кивнула Мейсону, который поднял трубку
телефона.
– Как дела, Пол?
– У меня шесть женщин, – ответил Дрейк, – и они уже теряют
терпение.
– Им не придется долго ждать. Они все в темных очках?
– Да.
– С большими стеклами?
– Я бы сказал, что с очень большими.
– Отлично, – похвалил Мейсон. – Пусть ждут. Самое большее
через десять минут тебе придется действовать.
– Они хотят знать, как долго это продлится? – спросил Дрейк.
– Это займет немного времени, – ответил адвокат. – Через
двадцать минут они смогут отправляться по своим делам. Жди сигнала. – Положив
трубку, Мейсон повернулся к Аделле Хастингс: – Достаньте свои темные очки и
держите их наготове, чтобы можно было сразу надеть. Когда придет сюда лейтенант
Трэгг, не обращайте ни малейшего внимания на то, что я буду говорить. Не
позволяйте вводить вас в заблуждение.
– Почему вы думаете, что лейтенант приедет сюда, мистер
Мейсон? Насколько я поняла из вашего разговора, ничего необычного не произошло.
– Я пытаюсь, миссис Хастингс, сложить два и два, чтобы
получить четыре. Затем сложить две четверки, чтобы получить восемь.
Наступила пауза.
– Вы сказали Симли Бейсону, что собираетесь пойти ко мне? –
спросил Мейсон.
– Да, я сказала ему, что попытаюсь договориться с вами о
встрече и что он сможет позвонить мне сюда, если случится что-то действительно
важное.
– Вы сказали ему…
Его прервал телефонный звонок.
Делла Стрит подняла трубку.
– Да, Герти. Минутку…
– Симли Бейсон звонит Аделле Хастингс, – сообщила
секретарша.
Мейсон показал Аделле Хастингс на телефон.
– Будете говорить отсюда, – спросил он, – или из библиотеки?
– Конечно, отсюда, – ответила она и взяла трубку. – Алло,
Симли? Это Аделла. Что?! О, Боже праведный! Нет! Ты сообщил в полицию? Господи!
Я ничего не понимаю! Какой страшный удар! Послушай, Симли, я позвоню тебе
позже. Я не могу поверить! Конечно, можешь сообщить полиции, где я нахожусь.
Если мистер Мейсон не будет возражать, я хочу сразу же уйти и поехать домой.
Да, да, конечно, можешь сказать им. В конце концов, может быть, это лучше
всего. Спасибо, что позвонил, Симли. – Она положила трубку и повернулась к
Мейсону: – Моего мужа убили…
– Вы удивлены? – спросил Мейсон.
– Я боялась этого, мистер Мейсон, но сообщение просто выбило
меня из колеи.
– У вас, возможно, осталось совсем немного времени, – сказал
Мейсон. – Лучше расскажите мне, что вам стало известно.
– Симли поехал к нам домой. Открыл дверь. Мой муж лежал
мертвым в постели. Ему дважды выстрелили в голову, очевидно, когда он спал. Он…
мертв уже порядочное время…. – она не смогла сдержать рыданий.
Вновь зазвонил телефон.
Ответив по телефону, Делла Стрит сказала Мейсону:
– Это Хантли Бэннер. Будешь с ним говорить?
– Да, – ответил Мейсон и взял трубку. – Алло, мистер Бэннер?
Говорит Мейсон. Что _в_ы_ хотите от меня сегодня?
– Вновь вопрос о разделе имущества, – сказал Бэннер. – Я
хотел бы поговорить с вами и выяснить ситуацию.
– Впрочем, я сам хотел звонить вам, – сказал Мейсон. –
Миссис Хастингс сейчас у меня в кабинете. Я не торговец лошадьми, мистер
Бэннер, и хотел бы знать, до каких верхних пределов вы готовы обсуждать вопрос?
– Я все вам сообщил вчера днем.
– Послушайте, Бэннер, – сказал Мейсон. – Когда я веду
переговоры относительно урегулирования юридического спора или раздела имущества
между супругами, я неукоснительно следую правилу отказываться от первого
предложения противной стороны.
– А как вы посмотрите на второе предложение? – после паузы
спросил Бэннер.
– Это зависит, – сказал Мейсон, – от адвоката, от сумм,
которые предлагаются, от тона, которым предложение вносится, и от некоторых
других соображений. Давайте забудем о деле, по которому вы будете
консультировать своего клиента. Скажите мне, чего больше всего хочет ваш
клиент. Внесите свое последнее предложение и выразите его в максимальных
цифрах. Я или приму его, или в течение тридцати минут отвергну. В последнем
случае не вижу нужды в дальнейших переговорах и будем решать дело в Суде. Так
что выкладывайте свой максимум.
– Я сообщил вам об этом вчера, – повторил Бэннер.
– Нет, не сообщали, – ответил Мейсон. – Каковы же ваши
верхние цифры?
– Верхний предел я назвал вам вчера, – стоял на своем
Бэннер. – Это все, что я уполномочен предложить. Я должен позвонить своему
клиенту и получить его разрешение, прежде чем смогу сделать другое, более
выгодное для вас предложение.
