– Кто здесь Розалия Блэкбурн? – спросил Бергер.
– Я, – сказала миссис Блэкбурн, выйдя немного вперед.
– Что вы сделали по просьбе мистера Бейсона?
– Я взяла ключ от шкафа, вытащила мешок, перевернула его
вверх дном, взяла упаковку и привезла ее в офис мистера Мейсона.
– В каком состоянии была упаковка, когда вы увидели ее? –
спросил Бергер.
– Она была разрезана очень острым ножом.
– Что вы сделали с ней?
– Ничего. Внутри в бумаге был виден револьвер. Он выпал из
упаковки, когда я переворачивала мешок.
– Что вы тогда сделали?
– Я взяла револьвер, вновь завернула его в бумагу и привезла
упаковку в офис мистера Мейсона.
– Ладно, – устало произнес Бергер. – Я хочу знать, кто
разрезал упаковку? Прошу выйти вперед.
Воцарилась тишина.
– Что ж, хорошо, – сказал Бергер. – В таком случае, я вам
кое-что скажу. Совершено убийство. Мы здесь не в детские игры играем, это очень
серьезно. Я хочу, чтобы вы все приняли во внимание некоторые факты. Гейрвин
Хастингс был убит в своей постели во время сна. Когда убивают человека во сне,
это не является непредумышленным убийством. Это сделано не в порыве страсти, а
в результате хладнокровного, продуманного плана. Это убийство первой степени,
за которое полагается или смерть, или пожизненное заключение. Любой человек,
скрывающий улики или пытающийся помочь убийце, является соучастником
преступления. Любой человек, стремящийся манипулировать уликами, совершает
преступление. Совершенно очевидно, что кто-то пытается фальсифицировать
вещественные доказательства. Мы теперь знаем, что сделал Симли Бейсон. Он
ответит за это. Ясно, что после того, как он унес револьвер, то есть изменил
улику, кто-то открыл упаковку. Я хочу знать, кто сделал это и с какой целью,
заменили ли оружие и что вообще было с ним сделано. Все собравшиеся здесь
обладают какой-то информацией. Возможно, никто не хочет выйти и сообщить при
всех, что он знает. Я хочу, чтобы вы поняли, что ваш долг – рассказать обо
всем, что вам известно. Я уверен, что в учреждении подобных размеров невозможно
манипулировать вещественными доказательствами без того, чтобы кто-либо не
заметил это или у кого-то не возникло подозрений. Мой офис всегда открыт для
вас: звоните, заходите. Находящийся здесь лейтенант Трэгг из Отдела по
раскрытию убийств примет все меры, чтобы выяснить случившееся. Если кто-то из
вас располагает какой-либо информацией, сообщите нам ее по телефону или лично.
Я хочу еще раз сказать вам, что дело связано с убийством и мы не собираемся
терпеть какие-либо глупости. Кто это?
Люди, стоявшие около двери, расступились.
Вперед вышел грузный человек.
– Меня зовут Хантли Бэннер, мистер Бергер, – сказал он. – Я
с вами не встречался, но несколько раз видел в зале суда.
– И кто вы? – спросил Бергер.
– Адвокат, всегда представлял интересы Гейрвина Хастингса. В
настоящий момент представляю интересы его вдовы.
– Я думал, что мистер Мейсон представляет интересы вдовы
Гейрвина Хастингса, – удивился Гамильтон Бергер.
– Мистер Мейсон – адвокат Аделлы Хастингс. А я – его вдовы
Минервы Хастингс.
– Разве не было развода?
– Я думаю, дадим возможность самой миссис Хастингс ответить
на ваши вопросы, – сказал Бэннер и повернулся к двери.
Собравшиеся около двери служащие расступились, и в кабинет
вошла брюнетка около тридцати лет со сверкающими глазами.
– Это вдова Гейрвина Хастингса Минерва Шелтон Хастингс, –
сказал Бэннер, взяв ее за руку. – Теперь она владеет всем.
– Разве вы не оформили развод в штате Невада? – спросил ее
Бергер.
– Нет, – ответила она. – Я уехала в Неваду и прожила там
необходимое для развода время. Я подала на развод, но до конца его не оформила.
– Что?! – воскликнул Симли Бейсон.
– Да, – победно улыбнулась она, – я не завершила до конца
процедуру развода.
– Но, – возразил Бейсон, – вы написали Гейрвину Хастингсу,
что все сделали, что…
– Конечно, я написала, – ответила Минерва Хастингс. – Эта
стерва пыталась обвести его вокруг пальца, свить здесь свое гнездышко, и я
решила бороться огнем с огнем.
– Было ли вам известно, что ваш муж собирался жениться на
своей секретарше? – спросил Гамильтон Бергер.
– Естественно. Ведь из-за нее он фактически выгнал меня из
дома. Я должна была поехать в Неваду и оформить развод.
– И вы подали заявление на развод? – спросил Бергер.
– Да, – сказала она вызывающе.
– Где?
– В Карсон-Сити.
– В Карсон-Сити?
– Правильно. У меня там друзья, и я посчитала, что в
Карсон-Сити я могу устроить свои дела лучше, чем в каком-то другом месте.
– Вы писали своему мужу, что получили развод?
– Нет. Я написала ему, что все закончено согласно плану.
– Это ложь, – сказал Симли Бейсон. – Она прислала копию
свидетельства о разводе.
– Я послала так называемую копию свидетельства о разводе,
рассмеялась Минерва Хастингс. – Она не была заверена.
– Но это была копия свидетельства, – настаивал Бейсон.
– Проверьте по записям Суда, – сказала Минерва вызывающе и
повернулась к Гамильтону Бергеру: – Симли Бейсон всегда был влюблен в Аделлу и
готов помогать ей во всем, чтобы потом жениться на ней и завладеть контролем
над делами фирмы. Для вашей информации, мистер Симли Бейсон, я теперь буду
контролировать бизнес. Я – вдова Гейрвина Хастингса. Аделла Хастингс имеет на
это не больше прав, чем любая другая женщина.
– Думаю, что надо объявить всем, – сказал Хантли Бэннер, –
что я подал заявление на официальное утверждение завещания и назначение Минервы
Хастингс управляющей всем имуществом.
– Завещание! – удивился Гамильтон Бергер. – Он оставил
завещание?
– Да. Он оставляет все Минерве Хастингс. У Гейрвина
Хастингса нет родственников.
– Было ли более позднее завещание, по которому все имущество
оставляется в пользу Аделлы? – спросил Мейсон. – Это, очевидно, было сделано
после заключения брака с ней.
– Такой церемонии вообще не было, – сказала Минерва, сцепляя
пальцы.
– Я говорю о завещании, – сказал Мейсон, не отводя взгляда
от Бэннера.
– Конечно, если будет найдено завещание, датированное более
поздним числом, другой вопрос, – сказал Бэннер. – Однако я думаю, что, если
такое завещание и имелось, оно было уничтожено Гейрвином Хастингсом после того,
как он стал жить раздельно с Аделлой. Я не хочу обсуждать сейчас юридические
вопросы. Я хочу лишь разъяснить создавшуюся ситуацию, с тем чтобы власти знали
положение дел, знали, с кем вести дела.
