— Слушаюсь, сэр! — Капитан развернулся, как на плацу, и направился к гвардейцам.
Еще несколько мгновений Колин ждал, успокаивая дыхание и смиряя сердцебиение, а потом, глубоко сосредоточившись, нашел в себе искру, принадлежащую не земному миру, но Эфиру — океану чистой и полной силы.
В этот раз ему повезло — сила далась легко и без обычного сопротивления. Вот если бы требовалось прибегнуть к огненному чародейству или заклинаниям хождения по воде, то усилий было бы не избежать, пришлось бы собирать в кулак всю волю, приближаясь шаг за шагом к желаемому результату, да и будет ли он еще, этот результат? Для того же, что он задумал сейчас, оказалось достаточно отгородить разум от внешнего мира и сосредоточиться на неприметном обломке скалы, который торчал из земли в паре шагов.
Краски дня потускнели и расплылись. Сперва Колин подумал, что старался напрасно и ничего не вышло, но потом из сумрака проступили два неясных очертания человеческих тел. Одна — женщина, второй — мужчина, примостившийся у подножия древесного ствола.
Вначале Колин подошел к мужчине — всего два шага. Сыщик чувствовал, что не в состоянии долго удерживать искру, а потому торопился.
— Ты! — строго обратился он к тени. — Слушай меня!
Пустые глаза повернулись к нему.
— Помоги мне… — прошелестел призрак. — Мне больно…
— Помощь скоро будет, — не моргнув глазом, солгал Колин. — Ты должен мне сказать, что здесь произошло.
— Мне тяжело… Пожалуйста…
— Ты приехал сюда с принцем Аттребусом! — настаивал сыщик.
Тень резко рассмеялась.
— Помоги мне встать! Я хочу домой! Как я хочу вернуться домой! Это будет прекрасно…
— Кто причинил тебе боль? Отвечай!
— О боги! — Мужчина тяжело вздохнул и прислонился головой к шершавому стволу, но через мгновение вновь завел свое: — Помоги… Мне больно…
Колин ощутил волну гнева на это жалкое создание.
— Ты — мертвец! — повысил он голос. — Так веди же себя достойно!
Дрожа от ярости, сыщик перешел ко второму духу.
— Что ты мне скажешь? — резко спросил он. — Отвечай!
— Ты все и так видишь… — ответила женщина. — Твой выговор… Ты — коловианец, как и я?
— Да. Откуда ты родом?
— Я родилась около Мортала, немного ниже по реке.
— Хорошее место. — Колин почувствовал, как гнев отпускает его. — Мирное, тихое. Ивы у воды…
— Вокруг моего дома тоже были ивы, — вздохнула она. — Я никогда больше не увижу их.
— Я очень сочувствую, — мягко сказал Колин. — Ты правда никогда их не увидишь.
Тень кивнула.
— Послушай меня! — Молодой человек перешел к делу. — Мне нужна твоя помощь.
— Если я могу помочь…
— Ты помнишь, что здесь произошло? Кто напал на вас? Что ты помнишь?
— Я вспоминаю. — Она прикрыла глаза. — Мы ехали с принцем. Очередная его выдумка — добраться до Чернотопья, чтобы спасти наш мир. Здесь мы угодили в засаду. Аттребус… Я знала, что рано или поздно погибну из-за его тяги к приключениям. Он тоже мертв?
— Не знаю. Я думал — ты знаешь.
— Я не видела. Меня охватил огонь, а потом… Потом я умерла. Даже не успела схватиться за оружие.
— Зачем вы шли в Чернотопье?
— Принц что-то услышал о летающем городе и армии восставших мертвецов. Я не выясняла подробности. К чему? Обычно все его походы были довольно безопасны. Так, прогулки и не больше, если ты понимаешь, о чем я.
— Император запретил ему идти. Он не послушался.
— Мы не знали, правда ли это. Возможно, запрет отца — лишь часть игры. Так бывало раньше. — Она покачала головой. — Мне жаль, что я не могу тебе помочь. Правда жаль.
— Ты помогла мне, — улыбнулся Колин и снова взглянул на следы резни. — Как ты думаешь, вы останетесь здесь?
— Не знаю. Я раньше не была мертвой ни разу. Но мне кажется, мы здесь не задержимся. Я чувствую силу, которая все настойчивее увлекает меня прочь отсюда. — На губах призрака заиграла грустная усмешка. — Может быть, мне дали время, чтобы поговорить с тобой?
— Ты боишься?
— Нет. В этой силе я не ощущаю зла. — Она подняла голову. — Приятно было напоследок поболтать с соотечественником.
— Мне тоже.
— Когда в следующий раз увидишь иву, вспомни обо мне.
— Я обещаю.
Тень снова улыбнулась.
Колин шагнул назад.
Ярко вспыхнуло солнце. Заиграла красками поляна, на которой лежали сломанные куклы — убитые спутники принца.
Сыщик услышал звон в ушах и не сразу осознал, что это всего-навсего щебетание лесных пичуг.
Желудок свело от голода. Все-таки обращение к силе далось нелегко. И он отправился поискать съестного, а заодно выслушать донесения подчиненных.
Глава шестая
— Дрейг пропал, — сказала Тцани Радасе. Ее золотистый хвост подергивался, выдавая волнение. — Действительно пропал.
Аттребус клевал носом в седле и слушал их краем уха. Он очень рассчитывал, что его примут за спящего и выболтают что-нибудь интересное, какие-нибудь сведения, которые он смог бы обратить себе на пользу.
На второй день пути он сумел сосчитать похитителей. Насколько мог заметить принц, его охраняли восемь человек. Четверо сопровождающих постоянно ехали рядом и еще четверо время от времени уезжали в дозор: впереди, сзади и по обе стороны от тропы. Радаса всегда находилась в пределах видимости, а остальные сменяли друг друга.
Через неделю Аттребус уже знал всех в лицо и по именам.
Четверо каджитов: первая и, по всей видимости, главная среди них — Тцани, а кроме нее — Ма-фват, Джайс и Шарва. Бретонка Эмилия с льняными волосами. Однорукий орк, имеющий вполне ожидаемое прозвище — Урмук Однорукий. Отсутствующую конечность ему заменяла железная, прикрепленная к культе ремнями. И последний — пропавший Дрейг, тот самый босмер, которого принц увидел, когда пришел в себя после нападения на дороге.
Радаса ничего не ответила, только дернула коня за узду, увлекая его по крутому спуску. Предыдущие несколько дней они поднимались на гряду холмов, но теперь начался спуск, густой лес и пышные луга Западной Пустоши перешли в чахлые дубы и жесткую высокую траву. На южных склонах деревья больше походили на кусты, за исключением речных берегов и редких заводей, а между рощами по-прежнему расстилалась степь.
Настроение Аттребуса понижалось вместе с местностью. Судя по всему, они уже въехали в Эльсвейр, и теперь едва ли друзья смогут отыскать принца — мало кто из них забирался так далеко на юг. Народ людей-кошек не слишком-то дружил с Империей, от которой отделился лет сорок назад. Любой отряд вооруженных людей, пересекший границу, они могли посчитать захватническим.
