Зубов не собирается помогать ей в ее затруднениях.
Во-первых, лениво.
Во-вторых, пусть еще чуток помучается, а потом он ее утешит.
Может, даже в рот… Почему нет? В прошлый раз она сама захотела, сама взяла…
Воспоминание-видение о пухлых измученных губках, растянутых на его члене, очень даже здорово торкает в голову, заставляя немного напрячься. Везде. И снизу — тоже.
Увлеченная разговором Клубничка пока еще не замечает ничего, опирается остреньким подбородком на его грудь, смотрит в глаза пытливо и открыто.
А Зубов в очередной раз ощущает себя старым развратником. Скотиной, которому надо от девчонки только одно. Хотя… В последние сутки он начинает приходить к совершенно неоднозначным мыслям по этому поводу…
К таким, которые даже думать непросто. А уж тем более, себе признаваться…
Потому он нарочно все старается перенести в другое русло, плотское.
Хорошо, что это удается в лёгкую, потому что Клубничка — на редкость соблазнительная девчонка.
Весь день на смене он переписывался с ней, слал какие-то тупые смски, и радовался, как пацан, когда она отвечала. Смайлики посылала ему, смешные мемасики, котят, жмурящихся довольно, щенят, мирно спящих в корзинке, и прочий бабский бред, который до этого момента всегда вызывал лишь досаду и даже злость.
А тут…
Все умиляло. Все нравилось. Превращало его, серьезного мужика в погонах, с розовое желе.
Стремно, смешно… И приятно.
Настолько приятно, что Зубов даже не раздумывал, когда Клубничка неловко спросила в смс, что он делает сегодня вечером.
«Конечно, трахаю тебя, Клубничка!», — хотел написать он, и любой другой бы так и написал. Потому что деликатность и манеры очень далеко, примерно там же, где первый поцелуй и розовые пони, срущие радугой.
То есть, не в одной с ним Вселенной.
Как и клубничные девочки, впрочем.
Но так произошло, что эти две непересекающиеся Вселенные неожиданно пересеклись.
И потому Зубов ответил: «Встречаюсь с тобой, Клубничка».
И, подумав, неловко пририсовал кривой старперский смайлик.
Они встретились неподалеку от ее универа, Зубов специально не заезжал во двор, чтоб не палиться перед «братишкой», и без того выбесившим до усрачки вчера вечером своими тупыми словами.
И специально не спрашивал ничего про Арса у Катьки. Хотя, там и времени особо не было.
Как увидел ее, идущую в своей коротенькой юбке ему навстречу, с развевающимися длинными волосами, тонкую, взволнованную и до боли в сердце красивую, так и забыл про все.
Поймал ее, еще даже не успевшую полностью устроить попку на соседнем сиденье, дернул на себя, вжираясь в податливо раскрывшиеся губки и судорожно елозя пальцами по мгновенно помокревшим трусикам, услышал сладкий стон… И поплыло все перед глазами. Просто вынесло последний мозг напрочь.
Не помнил, как оторвался, как завелся, как ехал.
Как в квартире они оказались.
Хватило ума глянуть по комнатам, но «братишки» не оказалось. В принципе, заразе языкастой еще не время приходить, но мало ли. Мы же пиздец, какие непредсказуемые.
Но нет, в квартире никого.
Время еще было, по-любому. Катя сорвалась с последней пары, Машка должна была еще учиться.
У них еще было время.
Зубов развернулся к неловко снимавшей кеды девчонке… И морок пошел на второй круг.
Комната, кровать.
Ее мягкие, вкусные губы, прерывистое дыхание, тонкая талия, крепкие бедра, послушно обхватившие его.
И внутри она была невероятно узкая, тесная до боли. Их обоюдной боли.
Зубов брал ее медленно, смакуя каждую секунду. Каждый сантиметр. Смотрел в расширяющиеся глаза, с огромными зрачками, мягко вытирал текущие из уголков глаз слезы, тяжело дышал в приоткрытые в стоне губы…
Это было настолько клево по эмоциям, что Зубов не понимал, на каком свете очутился. Судя по тому, что трахал ангела, явно не на этом. Интересно, чем заслужил?
— Больно… — шепнула Катя, судорожно цепляясь за его плечи. Зубов понял, что второй раз, наверно, даже хуже, чем первый. Потому что вчера, на эмоциях, драйве и эйфории от оргазмов, Клубничке было менее больно, когда они второй раз трахались. Она даже кончила от его члена, что вообще редкость для недавней целочки.
А вот сегодня, когда все уже прошло и немного поджило, наверняка, острее и больнее.
Но тормознуть он не мог, да и Катя не вырывалась, наоборот, сильнее прижалась к нему, прикусила губку, глядя в глаза смущенно и жадно. Похотливая Клубничка…
— Сейчас пройдет, — сказал очевидную хрень Зубов и поцеловал в мягкие губки, глубоко и грязно. Одновременно толкаясь до упора напряженным членом.
Катя застонала ему в рот, но сжала внутри еще сильнее.
И Зубов больше не смог себя контролировать. Так в ней было невероятно хорошо, с ума можно было сойти! И он, определенно, сошел.
Навалился на Клубничку, обнял крепче и начал двигаться медленно и длинно, с оттягом входя во все более податливую плоть. Катя, неистово сжимая его внутри сначала, постепенно расслабилась и явно кайфовала от происходящего. Гладила его плечи, стонала, пыталась целовать, трогать везде, шептала что-то неразборчиво и жарко.
Короче говоря, удовольствие сплошное, а не девчонка.
С такой и забыться не тупо, а очень даже достойно. Такие вообще нечасто встречаются. Ему, Зубову, вот, не встречались…
Он настолько увлекся, что едва не проморгал момент, еле успел вытащить, кончая на плоский живот долго и с кайфом.
А затем, глядя в глаза тяжело дышащей Клубничке, довел ее до финала несколькими движениями пальца по клитору. И чуть не кончил во второй раз, наблюдая ее сладкий оргазм.
И вот теперь они лежат, Зубов наслаждается приятным послесексовым расслабоном, который, он точно знает, скоро плавно перейдет в еще один разочек. А потом, может, еще один?
Насколько его Клубничка похотливая? Узнать, что ли?
А то она явно задумалась сильно над непонятным вопросом…
Зубов легко перетаскивает замолчавшую Клубничку на себя, позволяет скользнуть мокрой промежностью по уже напряженному члену.
И наслаждается ее немного испуганным, но очень даже горячим выражением в глазах.
— Хочу тебя, Клубничка, — шепчет он, притягивая ее к себе и целуя.
Катя не сопротивляется.
Позволяет себя целовать, а после, не разрывая поцелуя, позволяет себя усадить на член.
Черт, эти ее распахнутые словно в удивлении глаза, наверно, никогда не перестанут вставлять.
