Посетительница испуганно посмотрела на цветы.
– Отказаться нельзя, – предугадала ее мысли Габи, – цветы коснулись твоих рук и цепочка событий запущена.
Когда девушка ушла, Габи устало откинулась на спинку стула. Это был долгий, тяжелый день и он еще не закончился. Схема с цветами была проверена несколькими поколениями ведьм. За месяц местный ловелас переключится на другую зазнобу, а бедная девушка сможет спокойно вздохнуть и включить мозги. По крайней мере, Габи на это надеялась.
Магию она использовала в основном для целительства, а в будущее вообще предпочитала не заглядывать. Единицы из обратившихся нуждались в магической помощи, большинство ее клиентов погрязло в семейных неурядицах, ссорах и бытовых проблемах.
За окном давно стемнело. Габи поднялась, в надежде, что это была последняя посетительница, но дверь снова открылась.
– Госпожа ведьма? – неуверенно спросила женщина на пороге.
– Да, проходите, – вздохнула та, снова усаживаясь на место.
К моменту, когда поток страждущих иссяк, перевалило за полночь и путники решили остаться в таверне. Причиненный ущерб устранили и оставили моральную компенсацию.
Следующим утром они дошли до места, где их пути расходились.
– Удачи вам в Горифэле, – сказал Дагон, пожимая Нордо и Дафниэлю на прощание руки.
– Легкой дороги! – искренне пожелала Габи.
На этом путники хотели уже разойтись, как из зарослей появились их недавние знакомые.
– Без глупостей, – тихо проскрежетал тот самый задира из таверны.
Впрочем, проявлять геройство никто и не собирался. На это имелось несколько весьма весомых причин. Первая, численное преимущество. Около двадцати разбойников маргинальной наружности окружили их. Вторая, столько же заряженных арбалетов, готовых выпустить стрелу в любой момент. Габи судорожно прикидывала свои возможности – при всем желании она не успела бы всех проклясть и одна из стрел непременно достигла бы цели.
– Руки убрал с пояса! – рявкнул Буздыхан, заметив, что Нордо потянулся к топору, – Сопля, свяжи их. Ведьму первой!
– Но почему я? – испуганно спросил «сопля», не желая лишний раз прикасаться к ведьме.
Никто из разбойников не хотел иметь дела с Габи, но Сопля присоединился к группе недавно и, следовательно, грязная работа и унизительная кличка оставались за ним.
– Будет твое посвящение в разбойники, – хмыкнул Буздыхан.
– Но это уже десятое посвящение за неделю, – продолжал ныть Сопля.
Тем не менее он направился к Габи с веревкой.
– О, вы об этом еще пожалеете, до десятого колена пр…
Договорить ведьма не успела. Ей связали руки и засунули в рот кляп, не позволяя те самые проклятия претворить в жизнь. Та же участь ждала Дагона, Нордо и Дафниэля, но к облегчению троицы, никто не думал затыкать им рот грязным носовым платком. Топор, ценные вещи и деньги перекочевали к разбойникам.
– Буздыхан, ведьма в дороге не к добру. Да и кто ее купит? – задал вопрос один из его дружков.
– Плешивый прав, нужно от нее сразу избавиться.
– Сожжем?
– Дурак, ведьмы разве горят?! Ее нужно привязать к стулу и утопить в озере.
– Где ты озеро поблизости видел? Предлагаю старый добрый способ – кол в сердце.
– Сам ты дурак, она не упырь!
С каждым новым способом умерщвления глаза Габи становились все огромнее и огромнее.
– Убить ведьму к несчастьям, но дело конечно ваше. Она все равно мне не нравилась, – заметил Дагон.
– Это как зеркало разбить, – поддакнул Дафниэль, – только хуже.
– Семьсот лет несчастий, хех, даже для дворфов много, – присоединился к ним Нордо.
– Молчать! – рявкнул Буздыхан и подошел к Габи.
Без всякого предупреждения он сбил с ее головы остроконечную шляпу. От унижения лицо ведьмы сало пунцово красным. Если бы только Буздыхан знал, какие проклятия крутились сейчас в голове хрупкой, невысокой девушки!
– Мы ее продадим с остальными, – заключил разбойник.
– Дак ведьма…
– К тому моменту, когда покупатель поймет, кого приобрел, мы будем далеко. Или ты хочешь проявить инициативу?
Нет, проявлять инициативу его собеседник не хотел. На том и порешили. Только Сопля неуверенно помялся на месте, но беспокоящий его вопрос, а что мешает ведьме проклясть их после освобождения у покупателя, задать так и не решился.
Путники, или точнее пленники, продолжили путь.
– Как думаете, куда нас? – спросил Нордо.
– Скорее всего на невольничий рынок, а оттуда на незаконные лесопилки, каменоломни или золотые прииски на севере, – ответил Дафниэль, явно просвещенный в данном вопросе.
– Зря мы без боя сдались. Умерли бы с честью, – сокрушался дворф.
– Не знаю как ты, а я еще надеюсь сбежать, – тихо добавил эльф и покосился на Буздыхана.
Разбойник подмигнул. Дафниэль вздрогнул. К сожалению, Буздыхан еще не знал, что в их группе всего одна женщина и та ведьма.
Дагон, бледный как смерь, шел молча. Причиной тому стал указатель на дороге. Они держали путь на юг, и с каждым шагом становились все ближе к Горифэлу.
Позади осталась таверна, небольшая деревня с местными жителями и их житейскими проблемами, а так же метла с ведьмовской шляпой. Последняя верой и правдой служила женщинам из рода Габи уже не одно поколение. Сколько испытаний выпало на жизнь незаменимого атрибута любой ведьмы? Самое первое произошло, когда шляпа была еще в процессе создания. У родоначальницы Габи не хватило овечьей шерсти на достаточно широкие поля и можно было бы просто отложить работу над шляпой до ближайшей ярмарки, но та ведьма не отличалась терпением. В ее поле зрения попал черный, длинношерстный кот и решение проблемы нашлось само собой. Котик распрощался с шерстью, расцарапав хозяйке все руки. Благо, на улице стояло лето и у унизительной стрижки имелись плюсы.
Шляпа была закончена и хотя внешне она практически не отличалась от других ведьмовских шляп, все равно чувствовала свою несостоятельность из-за несоответствия ведьмовскому стандарту.
Палящее солнце летом, дожди весной и осенью, мокрый снег зимой на протяжении многих лет сказались на ее цвете и форме. От испарений и брызг содержимого котлов на полях остались проплешины и выжженные лунки. Такова была участь всех ведьмовских шляп, но шляпа Габи все равно расстраивалась, словно женщина теряющая с годами свою красоту. Последней каплей стало содержимое желудка Дагона. Казалось, куда хуже? Но после этого гнусного поступка злодей еще постирал ее в ведре, а после грубо выжал, как жалкую половую тряпку! Нет, со шляпы было довольно! Поверженная, она лежала на пыльной дороге перекрестка и ждала, пока ее переедет какая-нибудь телега.
